Да, в данном случае "при чём" пишется раздельно. Хоть Вы и сутяжная психопатка, но правила существуют для всех.:ok:

Форум интернета не публикации в литературных изданиях))))))
Эта пометка для любителей трясти литературными регалиями, Наташа, на каждом углу. Что Вы встопорщились?
Вы, Горишний, Григ и остальные к ним ни в коей мере не относитесь!)))))))

Вот про сутяжных психопатов давайте полегче))))))

Пока я разбирала холодец,
Вся извелась благая кобы ангелица.
Обсасываю я свиной крестец,
Она на мой крестец сейчас ярится.
За смайликами сжались кулачки,
Глаза грозы сентябрьской темнее,
Себе шары победные, очки
Выписывает Лена, как умеет.
А нам, старухам, - чахнуть над плитой,
Солить капусту, что ещё приятней,
И чистить лук (с улыбкой) золотой,
И чай варить со зверобоем мятный...
А в Интернете бдеть нам не до сук.
Прощайте, Лена, праздник на подходе.
Пишите с ног, с хвоста, с обеих рук,
Вы всё равно не женщина, а вроде.:flower:

На Ваш крестец пускай ярится муж))))))))))

А мои шутки повторять - похвально!

Люблю московское метро.
О!
Там, вверху... Там истекают зноем асфальты, а автоматы, спасители-автоматы, остались с сиропом, газом, но без воды.
Но метрополитен!
Прохладные вагоны... Прохлада, мягкий ворс сидений и благоухание, нежные, неповторимые ароматы "Красной Москвы" и здоровых юных тел.

Ну вот куда глядели эскалаторщицы? Как прозевали? Где-то между Дзержинской и Кировской он запрыгнул на ходу, раздвинул двери и просочился в щель. Весь такой... Грязная вязаная шапочка, ватник на голое тело, джинсы и калоши. На босу ногу. Сразу завыл дискантом эту их извечную песню про неместные, про милосердие, про помолимся. Про вонизм молчу

Ну взял я его рваные, только чтобы не задерживался рядом. Вы бы знали, как противно прикасаться этим бумажкам... Всунул он мне 1967 рублей, я, было, надеялся незаметно выкинуть... Нет, этот, пахучий, стоял напротив и зырил, зырил, зырил, пока не спрятал его противные купюры в свой бумажник.

Кто, кто их пропускает в метро?

продолжаем мякко троллить киберофилов

Сингл-ляр

Экономить на основных средствах глупо. Атавизм госпредприятий, славных стремительными списаниями и приобретениями вновь импортного говна одноразового исполнения.
После порносеансов у Фрола, порой, случались проблемы. Привычная стремительность и безукоризненная точность движений старенького погрузчика сменялись опасной вялостью. Михал Семёныч прокручивал запись горестного вздоха, вспоминал очередную мудрую хохму местечковой родни, да и набирал номер мастера. Мастер, биологический юноша посредственных лет, приходить во плоти ленился. Запускал "радмин", дистанционно удалял из памяти Фрола последние пару часов, восстанавливал связи между модулем оргазма и установкой товара на стеллажи. По весьма милосердным расценкам.
Каждый раз Михал Семёныч поздравлял себя, что убедил хозяина не экономить. Надёжная зеленоградская разработка - это вам не дешёвая баварская цацка!

Свободное место
 

Свободное место

Жёлтенький. Школьный. Тр...

Жёлтый школьный трамвайчик вынырнул из придорожной грязи, смачно отряхнулся на окрестные верёвки с бельём и радостно заурчал в знак приветствия. М.В. передёрнул плечами, поправляя старенький ранец, и, как есть, кинулся навстречу старинному другу прямо по лужам, огромными прыжками, по хлипким ноябрельским льдинкам и лакунам, сквозь заросли посконного камыша и стайку зазевавшихся гысаков.

Нынче рулила малознакомая коренастая тичерка. Длинные прямые волосы стекают по впалым щекам, по загорелой шейке, по красивым крепким плечам немолодой колхозницы. Высокие надбровные дуги под пилотскими очками, взгляд, цепкий взгляд выпуклых карих глаз - только вперёд, единственно на окрестный путь, на хитросплетения рельсов с глубокими колеями! Тичерка, наконец, заметила М.В., всплеснула длинными костлявыми руками и по пожарному шесту выскользнула из кабины. Клетчатые плиссированные юбки полыхнули бесстыдным парашютом. Приземлившись, тичерка смешно присела стройными ножками, и поправила платье, сберегая от нескромных взглядов ажурные трусики, из-под которых… Метнулась навстречу М.В., сцепила в надёжный замок крепкие кисти рук, сплошь покрытых веснушками, и подбросила юношу к подножке салона двойным пируэтом.

М.В. отточенным движением нырнул в приоткрывшийся люк. Сгруппировался на грязном саксони в проходе меж рядами кресел и откатился в угол, под защиту кадки с рахитичной пальмой. Насилу успел увернуться от удара стального каблучка (грудастая Селенка из семнадцатого «Г», такая, такая красавица!), сдернул с плеч ранец, укрылся от потрёпанного дротика, выхватил из чехла увесистый томик Анри Бейля и, наконец, сумел встать на ноги, окинул взором.

Завуч по подсобному хозяйству, рослый рыжий и ражий красавец в извечных шортиках топлесс и оранжевых сланцах на босу ногу, взгромоздился на кафедру, взахлеб декламировал напутственные постулаты, неустанно комбинировал модные банальности, обреченные популярности. Убежденный цицеронист, он жестикулировал, словно негритянский пастор на телевидении, то возвышал непристойным контральто, то давил задушевным тенорком, брызгал окрест овидьевыми цитатами и слюной, красной от бетеля и нездоровых десен. Витийствовал о праведности и верности, вещал вдохновенно о том, как предугадать триумфатора, о соратниках и последователях. "Прекрасно, прекрасно!" - плескали с ладоней верные поклонницы класса риторики, яростно размахивали хоругвями и гобеленами и шушукались на ушко.

Отставная физичка, официальная фаворитка и многократный лауреат, поминутно выхватывала из шиньонной укладки майских жуков и яростно метала в стайку провинившихся выпускниц. Те вежливо повизгивали и украдкой передавали по кругу кальян, весь замызганный разноцветной помадой. Тройка медалистов чинно теснилась на сцене со своими астролябиями и грифельными досками, а буфетчица, умница и всеобщая любимица, придумала развозить угощение: морковные пирожки, шаурма, шурпа и огурчики, маринованные в игристом брюте.

Директриса, известная скромница, нарядилась в малиновое трико и неустанно крутила сальто в хулахупе. Сводный духовой оркестр пятиклассниц стройно аккомпанировал осенним Листом на вувузеллах с сурдинкой, а ихний солист, шепелявый немолодой геометр, нежным баритоном грассировал что-то из Азнавура.

Школьники, кто успел присесть, привычно чатились, эсэмэсили, лениво разогревали суставы больших пальцев любимыми сетевухами, серфились, качались, наслаждались кастингами, брифингами, моддингами, пирсингами и тюнингами. Преданные геймеры размахивали своими верными джойстиками и геймотпадами, боксеры тырились с каратистами, футбольные фанаты жонглировали дюжинкой зелененьких мячиков, а капитанша команды поддержки вместо традиционного жезла раскручивала майский шест. Единственный сегодняшний велосипедник закрутил на своем бээмиксе такое замысловатое коленце, что не удержал равновесия, рухнул на стриптизершу в зайчиковом костюмчике, страшно смутился, долго раскланивался, прикладывался к ручке и краснел, краснел, краснел...

Вдруг невзначай М.В. увидел! Место! Ещё одно сидячее место, свободное сидячее место зеленело бесстыдной наготой потёртого дермантина. В трёх рядах от входа, считай рядом!

Надежда придаёт сил. М.В. замавашил с левой ноги лядащую восьмиклассницу с дымящимся самоваром и тремя горшками герани в руках, локтем нокаутировал ту же Селенку и точным ударом головы высадил вставную челюсть подвернувшемуся физруку. Биологиня, биологиня понимала, что не успевает, делала такие, такие знаки руками! Но М.В. устоял соблазна и успел прыгнуть в кресло на миг раньше Сиякина (когда-то сиживал с ним за соседскими партами).

Вовремя! Тичерка рванула с места, спинки кресел жалобно всхлипнули под тяжкостью детских телец. И трамвайчик, всё набирая скорость, заскрипел привычным маршрутом к ржаному обрыву над карьером, туда, где кончаются рельсы, где начинаются облака, где клинья перелётных гысаков, и жирной стальной канарейкой…

камлание к одмине
 

с повинною к одмине обращаюсь, прошу перезалить исходный эксик
слепил невнятку в полном варианте и чутка поправил заусенции