***
ПОСЛЕ ВОСЬМОЙ СИМФОНИИ ШНИТКЕ

Кто цел в огне и невредим во льду?
Кто не пропал средь черного пропада?
Кто сможет не отчаяться в аду? -
Лишь только тот, кто не смешался с адом
Но всюду - ад. Везде клубится дым.
Нет от него укрытья, нет пощады.
Кромешный ад стал воздухом твоим...
-Мой воздух-Бог. Нет, я дышу не адом.
Но ты ведь задыхаешься.-Мой век
Кончается. Но подожди немного:
Всем адом задохнется человек,
Но ад кромешный задохнется Богом.

***
Свет рос и рос. Он был, как Бог,
Который тьму насквозь прожег,
Который свел ее на нет.
Он был всесильным, этот свет,
Теснящий смерть. Он раздвигал
Пространство сердца, точно вал
Морской - свой берег. Он теснил
Всю тесноту, Источник сил
Освобождая от оков,
Как трубный глас, как Божий зов.

***
Я видела Творца Вселенной,
Я видела творящий свет,
Вот тот, что проходил сквозь стены
И смерть саму сводил на нет,
Вот тот, что вечно жив в глубинах,
Хоть кажется, что там темно.
Он просто темноту раздвинул
И заглянул в мое окно.
И вот-как будто внутрь кристалла
Пучок лучей внезапно вдет...
И, пробудясь, я увидала
Лицом к лицу Творящий Свет.
Был лишь березы пламень белый
Да в соснах-золота стрела,
А тишина вокруг гремела
Во все свои колокола.
Да, был всего лишь свет осенний.
Год просто подходил к концу.
Но кто не верит в воскресенье,
Пусть встретится лицом к лицу
С вот этим Светом.-
С комом глины
Столкнется Зодчего рука.
Ожог мгновенный. Миг единый
И-вновь зачатые века

***
Свет может все.
Он повернет
Земных часов упрямый ход
К истоку сил бессмертных-вспять,
В небес разверзшуюся гладь.
Жизнь совершила полный круг.
Все, все окончено. И вдруг-
Конец концу. На смерть в ответ
Господь речет: Да будет Свет!

***
А слово "Бог" неотделимо
От слова "жертва", слова "смерть".
Нельзя пройти в обход и мимо,
Нельзя узнать, что значит твердь,
Не разбиваясь об нее.
И все же царствие Твое-
Сияет, точно лес осенний.
Есть в слове "Бог" преодоленье,
Заглядыванье за предел.
Бог тот, кто смерть преодолел.

Добавлено спустя 1 минуту 5 секунд:
https://d.radikal.ru/d10/1911/84/6a643a895e57.jpg



***
БЕТХОВЕНУ

В тебе струна незримая трепещет
От дуновенья светоносных сил.
Ты превращаешь в музыку все вещи.
Ты муку в музыку преобразил.
Да, муку в Музыку.
И смерти жало,
Вот то, чего сильнее в мире нет,
Сейчас свернулось вдруг и задрожало.
Смерть, где она? -
Есть лишь поющий свет.
Да, ты есть тот, пред кем трепещут тени.
Ты рушишь всемогущество конца
И причащаешь смертные творенья
Певучему бессмертию Творца.


***
АППАСИОНАТА

В жизнь вечную с пустой сумою!
Весь скарб накопленный - к нулю!
Я все обиды ваши смою,
Я все заботы утоплю.
Одной гигантскою волною
Единым Духом - на простор!
За мной! За мной! Вослед за мною!
Из ваших стен, из ваших нор!
Всей боли, всей тоски обозы
На дне моем погребены.
И эти слезы, эти слезы -
Из жизнетворной глубины.
И сколько их ни есть, - все мало -
Океанический прибой!
Вот поднялись гигантским валом,
Чтоб целый мир омыть собой.
И опрокинуть, вырвать с корнем
Все то, что темный страх нанес.
Ведь эти слезы-жизнетворны,
Миры растут из этих слез.
Из них разлились океаны -
Жизнь начинается с морей...
Не бойтесь слез, не бойтесь раны
Не бойтесь Глубины своей!

***
ЕЩЕ АППАСИОНАТА

Дух - как взорвавшееся пламя,
Как разметавшийся костер -
Вдруг огненными языками
Пронзает весь земной простор.
И нет отныне непокорных -
Всевластье полнобытия:
Нет плоти, нет застывшей формы
И нет меня, но Дух сей-Я.
Громовый миг разрыва ткани -
Кто жив, тот мертв; кто мертв, тот жив !
О, это Духа ликованье!
Бессмертья огненный прорыв!

***
"Расправься вся во мне" - я говорила маме.
Ушедшей навсегда... В глубокой тишине
Светился божий мир в моей оконной раме.
О, бесконечный мир, расправься весь во мне!
Опять пушок листвы и снова птичьи песни.
Все - здесь, как будто нет ни мига позади.
О, мой распятый Бог, расправься и воскресни
В моей живой любви, вот здесь, в моей груди!


РОЖДАЮСЬ СНОВА КАЖДЫЙ ДЕНЬ Я

https://c.radikal.ru/c28/2006/05/a2e5a9feb89a.jpg


***
Нет, не единое рожденье -
Чтоб свет в глазах моих не гас,
Рождаюсь снова каждый день я,
Быть может сотни тысяч раз.
И безразлично, сколько лет мне.
Ведь, как весна, свежа любовь.
И угасанья незаметно -
Я каждый день рождаюсь вновь.
О, если б вы узнать могли бы
Как много неба входит в грудь!
Какие каменные глыбы
Способен Дух перевернуть!
Ведь он не ведает предела.
Для Духа нету "от" и "до".
Он просто сбрасывает тело
И строит новое гнездо,
Сдвигая гору-эту залежь
Всех сломанных и смятых крыл.
А смерть? - Она придет тогда лишь,
Когда уже не станет сил Рождаться.

***
Всего-то дела - лишь опустошиться.
Очиститься - вот только и всего.
Чтоб небо тихо заглянуло в лица
И в душах проступило Божество.
Всего-то дел - покуда видят очи,
Увидеть и почувствовать одно:
Дух вечно жив и Он творит, что хочет
Бесплотным Духом все сотворено.
Дыханье мирового океана
Творящей силы бьющий в нас прибой.
О, Боже, я Твоим дыханьем стану
Я умираю, чтоб творить с Тобой.
Я кану в лес, еще сквозной весенний,
В расчищенную глубину небес.
Одно известно сердцу воскресенье:
Я умираю, чтобы Ты воскрес.

***
Я краткость Божию люблю,
Закон, который прям и прост -
Когда я вся сойду к нулю,
То встанет Бог в свой полный рост.
И будет длиться жизни нить
И в немоте звучать ответ.
Нас невозможно совместить -
Когда есть "я", то Бога нет.
Окончен бунт, окончен торг -
Безмолвье снеговых вершин...
О, Господи, какой восторг,
Когда есть в мире Ты один!
И ничего не будет впредь
И ничего не надо знать -
О, только б в Боге умереть.
Нырнуть в Него и светом стать...

До смерти надо дорасти.
Она как со скалы закат.
Она огромна. Боже мой,
Как мал перед великой тьмой,
Как куц и неглубок мой взгляд!

Он раньше времени погас,
Он не прошёл всего пути.
Но если смерть в себя вместить,
Не будет ни её, ни нас.

А будет... Но опять, опять
Я море понесла в горсти.
Мне больше не дано сказать,
Но мне дано – расти, расти...


https://a.radikal.ru/a31/2005/ec/4a82518a6840.jpg

Ты глядел в глаза жестокой яви.
Ты не отводил от бездны глаз.
Что же ты сумел противоставить
Мраку, обступающему нас?

Этой полной слепоте и глуши,
Этой бездуховности в ответ
Ты свою противоставил Душу,
Из Ее глубин сверкнувший свет.

Яркий прочерк внутреннего света
Вспыхнул, тьму ночную разрубя.—
Выход есть! Безвыходности нету!
Жизнь без смерти есть внутри тебя.

Может прах вернуться снова к праху,
Но бесспорна огненная весть:
Больше нет в душе ни капли страха,—
Что б с тобой ни сделали,— АЗ ЕСМЬ!

Я люблю тебя с такою силой,
Что способна разорваться грудь.
Ты ушел. Дыханья не хватило.
Значит надо за тобою — в путь.

Но не в те загробные пределы –
Есть дорога дольше и трудней –
Не вослед за погребённым телом –
За Душой любимою твоей.

Мне дано великое заданье:
Различить беззвучный зов Творца,
Леса говорящее молчанье,
Всей душой дослушав до конца.

Мне сказали капли дождевые
Вспышкою в скрестившемся огне:
Мёртвых нет. Но только мы, живые,
Живы лишь отчасти. Не вполне.

Это слово бессловесной хвои –
Весть из распахнувшихся небес:
Если я воистину живою
Быть сумею, значит ты воскрес



https://d.radikal.ru/d40/2005/41/af96e69e5b57.jpg

***

Нет, ни славы и ни чести
Мне не надо. - Быть бы вместе
С новорожденной листвой,
Каждый год опять живой.
Мне бы только не отстать
От несущих благодать -
Тех, кто каждое мгновенье
Занят лишь миротвореньем, -
От всегда творящей силы,
Той, что смерть насквозь пробила
И шумит над головой
Новорожденной листвой.


***

Весна идет наперерез,
Вразлом всем силам преисподней.
И вновь рождающийся лес
Сейчас-как воинство Господне.
Душе в час этот не до сна -
Весенний клич, призыв весенний.
Идет священная война,
Идет великое сраженье
Со смертью. - Это торжество
Беззвучной и незримой силы,
Что только часа своего
Ждала под сводами могилы.
И дождалась. И вот встает.
Так брось все силы на подмогу
Творящему живому Богу,
Лучом ломающему лед.

***

Да будет Свет!-промолвил Бог,
И хлынул Свет и тьму прожег,
И вот глядит на нас в упор,
Заполнив весь земной простор.
Да, свет глядит на нас и ждет
Того, кто сердце распахнет
Над бездной всех земных тревог
И возгласит: Да будет Бог!


***

Все медленней, медленней, тише -
Бестрепетней замерзших вод...
Мне надобно сердцем расслышать,
Как Дух созиданья течет.
Мне надо увидеть воочью,
Сквозь всю обступившую тьму,
Как ангел, ликуя, пророчит,
Пути расчищая Ему.
О, жгучая пристальность взгляда! -
Господень огонь во плоти -
Мне надо, о, как же мне надо
Не встать у Него на пути!
Забыть о сжигающей боли,
Отбросить все наши дела...-
А там, пусть творит, что изволит-
Я сделала все, что смогла


***

О, это возрожденье леса -
Могучих сил водоворот!
Приподымается завеса
И приоткрылся в тайну вход.
Нет между "там" и "здесь" границы.
Дух оживляет мертвый прах,
И перед нами мир творится
Не прячась, прямо на глазах.
Все-в переливах, в перелете,
И все-для радости предлог.
Еще нет плотности у плоти,
И сквозь нее мерцает Бог.

***

В каком великом постоянстве,
Непостижимое верша,
Вдруг раздвигается пространство
И в мир рождается Душа.
И что такое все геройства,
Всех наших дел земная ткань
Перед одним: "Сезам, откройся!"
Перед владычным: "Лазарь, встань!"

Отдых на пути в Египет
Или сущность жизни всей?
Этот взгляд сверкнувший Божий -
Свет сквозь темных веток сеть -
То, что мы никак не можем
Через муки разглядеть...


***
В салатном оперенье ели
И свечки на ветвях сосны-
Вот то, что есть на самом деле,
А остальное-только сны.
Волна нахлынувшей сирени
И майских яблонь белизна.
О, эта радость пробужденья!
Душа, восставшая от сна.
Я вижу! Слышу! Лес поведал
О счастье полнобытия!
Избавь, спаси меня от бреда,
Любовь великая моя.
От сновидений тех кровавых,
Пленивших целый мир, избавь!
Есть только лишь Твоя держава,
Сиренью хлынувшая Явь!


***

Все бедствия исчезнут в одночасье,
И отойдет, потонет вся тревога.
Все, все неважно-было бы согласье
Души и Бога.
Согласье мирозданья с миродержцем,
Согласье бега с осью неизменной,
Согласье каждой мысли с ритмом сердца,
Согласье сердца с ритмами Вселенной

***

Что мне ответить обступившей бездне,
Сводящей все живущее к нулю?
Вот той, где все, что я люблю, исчезнет?
Одно неистребимое-люблю!
Я знаю-в основанье мира-чудо.
Оно не тонет, не горит в огне.
Откуда взялся этот мир? Откуда-
Любовь неистребимая во мне?

Любовь весь мир наш создала.
Иначе б, где душа взяла
Такой запас любви в ответ
На этот мир, на этот цвет,
На затопивший глаз и слух,
Сносящий все плотины Дух?
О, этот вечный Дух Любви,
Велящий каждому: живи!
Теснящий смерть, входящий в нас
Непререкаемый приказ!


***

Сплошная песнь, сплошной поток
Лавине боли поперек,
Сплошная звонкая хвала
За ту любовь, что грудь прожгла,
За свет, не поглощенный тьмой,
За весь Твой свет, - за смысл мой!

Да и в России - не шибко-то ))
Это - поэзия опыта. Тем кто к нему не стремится она мало что дает.
Если вспомнить фильм "Матрица", то что для умеющих переходить из Матрицы в истинную реальность является порталом, для всех прочих - просто обычная телефонная будка. Что тут может быть интересного?

---

***
Стихи родятся от прикосновенья
К невидимому слою бытия.
Вершится таинство миротворенья.
Сейчас душа встречается моя
С творящим Духом. Длится миг зачатья,
Я чувствую, как дышит Божество,
И знаю только этот жар объятья
Да трепет в сердце. Больше ничего.
На вешнем солнце, ветками сверкая,
Передо мною высится сосна.
А тишина... А тишина какая!..
Да, место встречи с Богом - тишина.


***
О, эти звуки в жизнь длиною
Господень голос в тишине!..
Я знаю, я была иною
В Твоей задумке обо мне.
Зачем же Ты меня покинул?
Приблизь дыханье, рану тронь!
Я вновь вхожу в Твои глубины,
Я погружаюсь в Твой огонь.
Взрастанье, наполненье звука! -
Дыханье, режущее твердь...
О, исцеляющая мука!
И оживляющая смерть!
За звуком звук, как вал за валом,
Сминают все в моей судьбе.
О, приближение к Началу
И возвращение к себе!

https://a.radikal.ru/a09/2012/21/260a5720c1d6.jpg


ЭЛЕГИЯ

Что значит "я"?
Да, у меня есть имя
И даже это званье -- "человек".
Но все -- слова, а что все это значит?
Есть в мире лес. Есть сосны над оврагом
Есть путаница веток молодых,
Бессмыслица звенящих трелей птичьих
И безымянность неба, безымянность такого
счастья!..
Кто ему даст имя? Кто даст невыразимости
слова?
Заговорите, сосны! И сосна заговорила.
Я и есть сосна заговорившая вот эта.
Заговорившая, но все-таки сосна... сосна!
Сосна
И путаница веток, бессмыслица звенящих
трелей птичьих
И это небо --
вот, что значит "я".

Не дай Господь вдруг отделиться слову
От древнего значенья своего.
Я без сосны всего лишь звук пустой,
Так, скорлупа сухая без ядра.
О, сколько скорлупы самодовольной вокруг!
А сосны над оврагом --
безмолвствуют. И птицам не пробиться сквозь
толщу слов,
Сквозь отверденья эти -- внутрь, в жизнь...
О птицы, птицы! Птицы!


Словам понравилось бряцать друг перед
другом и красоваться.
Не пора ли им замолкнуть?
Ведь даже и скромнейшие слова, прозрачные,
исполненные смысла,
И те -- слова, а все слова -- сотрутся.
И будут только сосны над оврагом,
И путаница веток молодых,
И безымянность неба, безымянность глубин
последних.
Там, в глубинах, жизнь -- безмолвствует...


Когда слова начнут стираться и путаться,
Я тихо прислонюсь к моей сосне,
К моей земле весенней
И -- замолкну.
А ты заплачешь, решив, что нет меня,
и будешь
искать, и биться, и кричать, и звать.
Родной мой, милый, как мне жаль тебя
И как мне хочется тебя утешить...
Но почему ты не сумел тогда, еще тогда, когда
слова звучали,
В меня взглянуть сквозь все слова
До самых этих сосен над оврагом
И путаницы веток молодых?
Тогда бы больше не было разлук
для нас с тобой,
И ты б узнал, что значит загадочное
это слово -- "смерть", --
Уход к своим корням и тайна встречи
с самим собой...

Не знаешь? Не можешь знать?
Ну что же, плачь тогда.
Плачь, плачь еще, покуда не родится
Из плача песнь
И, может быть, она введет тебя к тем соснам
над оврагом,
И к путанице веток молодых,
И к птицам с их бессменным ликованьем...

***
А я и есть сосна. Сосна есть я.
Я это не однажды говорила.
Не мной душа кончается моя,
И не во мне моя таится сила.

И эта тайна до того проста,
что, кажется, ее и вовсе нету,
А есть лишь трепет легкого листа,
Да шум сосны, да переливы света.

И все. А Бог? А что такое Бог?
Да просто Тот, Кто разомкнул границы,
Кто уместиться сам в себе не смог,
Тот, Кто ни в ком не может уместиться.

Кто обладает миллионом глаз,
мильёном рук, планет и звезд и все же
Не может жить без каждого из нас,
Без нас с тобою обойтись не может.

И есть такой неведомый закон, --
небесный счет несчитанных усилий:
Мы умираем, чтоб не умер Он.
А Он бессмертен, чтобы все мы жили.


***
Нет, я от вас не ухожу, друзья,
Но вы есть вы, а сосны -- это я.
Да, вы есть вы и твердою стеной
Вы каждый миг разделены со мной.
А целый лес, все небо -- это я.
Перегородок нет у бытия.
И если ни береза, ни сосна
со мной не может быть разделена,
так неужели всем отрытый Бог
меж нами станет воздвигать порог?
Но если Бог от сердца отделен,
то я не я и Он не Он.

***
А вы забудьте обо мне,
Не думайте, не надо...
Мелькнула птица в вышине,
Пустых пространств прохлада...
Зачем вам я? Остался бор,
Задымленные горы
И непостижный тот раствор
Всей радости, который
Зовется речкой... и травой,
И лесом... Сохраните
Блеск неба, запах влажных хвой
И тоненькие нити
Берез. Луча косого вздрог
В скрещеньи черных веток...
А сердце... Сердце лишь пучок
Из трав, земли и света.
И невозвратных нет потерь --
Миры остались с вами.
Пучок распался? Что ж, теперь
Его свяжите сами.

* * *

Качнулся лист сырого клена
И тихо дождь зашелестел.
Душа живет иным законом,
Обратным всем законам тел.

В ней нет земного тяготенья
И страха перед полной тьмой.
Ей все потери -- возвращенья
Издалека к себе самой.

О, эти тихие возвраты!
Листы летят, в глазах рябя...
И все обрывы, все утраты
Есть обретение себя...


***

Бог кричал.
В воздухе плыли
Звуки страшней, чем в тяжелом сне. --
Бога ударили по тонкой жиле,
По руке или даже по глазу --
по мне.

А кто-то вышел, ветрам открытый,
В мир, точно в судный зал,
Чтобы сказать Ему: Ты инквизитор!
Не слыша, что Бог кричал.
Он выл с искаженным от боли ликом,
В муке смертельной сник.
Где нам расслышать за нашим криком
Бога
живого
крик?

Нет. Он не миф и не житель эфира, --
Явный, как вал, как гром, --
Вечно стучащее сердце мира,
То, что живет -- во всем.

Он всемогущ.
Он болезнь оборет, --
Вызволит из огня
Душу мою, или взыв от боли,
Он отсечет меня.

Пусть.
Лишь бы Сам, лишь бы смысл
Вселенной
Бредя, не сник в жару...
Нет! Никогда не умрет Нетленный --
Я
за Него
умру.

***

Не иудеи -- иудея,
Не дети женщин -- сына девы,
Не Иисуса Назорея,
А то, что там, меж ребер, слева...

Не Бога и не страстотерпца,
Разверзшего покров могилы,
Распяли собственное сердце
За то, что билось и томило.

За то, что ныло и болело,
И порывалось вон из клети,
Куда-то в вечность, за пределы,
Очерченные телом этим.

За то, что называло князем
Не князя мира (ком из глины),
За чувство тайной острой связи
С Незримым, Жгучим и Единым.

За это вечное волненье
Перед немым и непостижным,
И своевольное стремленье
Назвать неведомого ближним.

За то, что световые пятна
Ему чертили путь и сроки,
За этот трепет непонятный
От прикасанья звезд далеких.

Не чудотворца -- страстотерпца,
Ушедшего в провал столетий,
Распяли собственное сердце,
И жили, смерти не заметив.

***
Побудь со мной в тот самый трудный час,
Когда сквозь мир просвечивает пламя,
Когда с меня проникновенных глаз
Не сводит свет, прощающийся с нами.
В тот самый час, когда малейший вздрог
Уже подобен громовому звуку,
Когда весь мир на это сердце лег,
Как яблоко в протянутую руку.
Последний зов... последняя труба...
И где-то на весах у Миродержца
В такой тиши решается судьба
Всех лепестков и всех движений сердца!
Весы дрожат... дрожат и -- наконец,
Сейчас!.. сей час... Так вот он, час мой судный!
Но кто же я -- ответчик иль истец?
И почему мне так блаженно трудно?
Побудь со мной у этого Огня...
Вот так с небес из своего далёка
Вот так когда-то Бог позвал меня
С Ним разделить такую одинокость!


***
Мы призваны объять себя.
В сердечной тьме и тьме надзвездной
Почуять внутреннюю бездну,
И, Дух на части не дробя,

Расправив грудь, остановиться
У неожиданной границы.
Черта. Здесь внешний человек
Кончается. Окончен бег
От самого себя. И вдруг
Сомкнулась бесконечность в круг.


БОЛЬШАЯ ЭЛЕГИЯ

1.
Мы не кончаемся в пространстве,
Как и во времени.
Есть что-то,
Что, начинаясь в этой точке "я",
Уходит постепенно в бесконечность.
Мы продолжаемся, как длится звук
И свет, -- великой трепетной волною --
Волна к волне и -- новая волна.
Душа, как звук и свет. Но волны Духа
Стократ неуловимей и бесплотней,
И только на какое-то мгновенье
Сгущаются вот в этот плотный ком.
Так, как бутон, что должен развернуться
И, источая тонкий аромат,
Проникнуть в даль, и в высь, и внутрь куда-то...

О, нет, мы не кончаемся в пространстве,
Как и во времени!
Само пространство
И время -- это только переход
В еще не представимое "куда-то",
Которое звучит, как "никуда".
Ничто, что временно и постижимо,
туда не входит
Но ведь мы идем...
Идем...
И, начинаясь в этой точке "я",
Уходим постепенно в Бесконечность.


2.
"я" исчезает, как исчезла точка
на линии, на плоскости, в пространстве,
которое растет из этой точки
так, как росток из семени.
я -- семя. Мы -- семена неведомо чего...
Кто нас забросил в этот непонятный
мир, точно в землю темную,
и ждет
грядущих всходов?

Кто Ты -- незнакомый,
но более родной, чем вся земля?
Кто Ты, непостижимый и любимый
до помраченья разума, до боли
немыслимой, до муки на кресте...
Кто Ты,
неотделимый от меня, как собственное
сердце?
Кто же Ты ?


3.
Что значит слово "Бог"?
Лишь только знак того, что больше
и дальше нас.
но через нас проходит,
включает нас в Себя
и весь наш смысл
хранит в Себе.

Само же слово есть только знак,
не более того...
Не дай нам Бог вдруг спутать знак со смыслом!
Мы тогда
лишимся смысла,
и Бога умалим и низведем
до нас самих.
Зачем же мы низводим?
Затем, что не желаем восходить.
Да, восходить, -- всходить из этой точки
И становиться целостным простором.
О, как же нас пугает тот простор,
который нам обещан,
тот простор, к которому мы призваны,
который
и есть Сам Бог!..

4.
Пространство бытия -- пространство духа,
Таинственная связь всего со всем
И каждого отдельного с Всецелым, --
Та непомерность, бесконечность наша,
Которая клокочет там, в груди
Непостижимым валом ликованья,
Смывающим в единый миг всю боль!
Нет Бога, если нету погруженья
В Простор
и выхода из самого себя!
Нет Бога, если семя не взошло,
Не вырвалось из плотности земной
Туда, где все -- одна волна и ветер!
О, эта океанская волна!
Огромное пространство небосвода
И запах жизни, хлынувший мне в грудь!

5.
Так почему мы так дрожим тогда
над этим жарким маленьким комочком,
над этим тесным узелком всех связей,
над этою крупинкой бытия?
Вот так дрожим, как будто если вдруг
ее не станет, -- в тот же самый миг,
все небо распадется на куски,
которые бессмысленно повиснут...

И каждая морщинка на щеке
твоей любимой -- это нож по сердцу
и тайная мольба: повремени...
Вся жизнь моя сейчас -- в морщинке этой...
Повремени!..
И эти слезы... слезы... Пускай они текут.
Слеза и есть волна того немого Океана,
в который Бог мне повелел войти.
И я вхожу. А почва из-под ног
Уходит.
Я больше не надеюсь и не верю.
Надежда, вера -- перед мукой этой --
ничто.

И я вхожу в НИЧТО.
И я кричу: зачем меня оставил?!
И мне одно молчание в ответ.
Один немой великий Океан...
О, океан, принесший мне тебя!
О, океан, пришедший за тобою...
О, эта океанская волна!
Она сейчас в груди моей бушует.
Она -- любовь, любовь, любовь моя!

Люблю тебя и этот океан
Тебя и даль,
Тебя и Бесконечность,
лишь на мгновенье ставшую тобой,
чтобы позвать в незримое "куда-то".
Иду... Иду... Иду на этот зов.
Любовь моя размыла все пределы.
Передо мною -- только Океан,
огромное пространство небосвода
и запах жизни, хлынувший мне в грудь!

МЕДЛЕННЫЙ
ДУХОВНЫЙ ТРУД

***
Внезапным веером раскрывшиеся скалы, --
Со всех сторон, со всех небес вокруг --
Тысячекрылый, всеобъявший Дух --
И я стою перед своим началом.
Начало мира и его итог.
Внутрь, в сердце возвратились все потери.
И можно сердцем собственным измерить,
Как мир велик, как совершенен Бог.
Еще ступень над каменной ступенью,
еще одна и -- больше ничего.
Вдруг выпасть из того круговращенья,
которому названье естество.
Вначале Дух. И лишь потом причина
судьбы и смерти. Луч в горах потух,
зайдя мне в грудь. Остановить лавину
ползущей вниз тяжелой вязкой глины
Способен только Дух!
Вначале -- Дух!


***
Я знаю это суживанье глаз
И взгляд, направленный к оси незримой,
Не на себя, а внутрь себя, не мимо
вещей, а сквозь земные вещи, внутрь нас.
Вдыханье мира, втягиванье в свод.
Я знаю это застыванье. -- Лед.
Невозмутимость. Полнота покоя.
Снаружи -- смерть всецелая, а там,
внутри... -- Как в небо чистое, пустое,
всецелость жизни входит внутрь к нам.

***

Такая даль
меж всеми нами!..
Такая даль,
которую слова
перелететь не могут.
Как крыльями ни машут,
как ни рвутся, --
Все та же даль маячит впереди.
Кричать?
Зачем?
Куда?
К кому?
А может быть, когда-то
Вселенная вот так же разбежалась
на тысячи, на мириады звезд,
и каждая повисла одиноко
не в силах дотянуться до другой...
И превратилась Вечность
в безликое, безмерное Пространство
и Время, не имущее конца...
Как будто кто-то
вдруг выворотил Вечность наизнанку
Во вне себя...
Кричать?
Но разве звезды
кричат друг другу?
Нет. Они тихи.
И дело их --
Светиться сквозь молчанье
И тайное единство возвещать...

***
Недвижна ель. Спокоен ствол отвесный.
О, тайное величие нуля!
Что значит твердь? И почему небесной
Ее зовут? Ведь разве не земля
Тверда?
А где-то древние платаны,
И море, как затихшая осанна...
И вдруг -- вся гладь оконного стекла
предстала мне зияющею раной --
Земля навылет ранена была
и истекала небом. И на нет
сошло величье камня и металла...
В окошке был такой недвижный свет,
что сердце вдруг воочью увидало
ту твердь, которая пересекла поток,
остановила мысли мельтешенье,
И внутреннее, высшее движенье
коснулось лба, как волны моря -- ног.

***
Так наступает царство Духа:
Последний свет хранит вода.
Твердыня стала легче пуха,
а нежность как гора тверда.

В ней есть такое средоточье,
такой густеющий настой,
что можно увидать воочью,
почти пощупать Дух святой.

Открылись внутренние двери,
Там, на последней глубине,
Я верю, Господи, я верю! --
Ты дашь мне все, что нужно мне.

Помедли с наступленьем мрака!
Побудь еще! -- Еще -- зари!
И если надо Исаака
Тебе, то, Господи, -- бери!

Вот Исаак мой онемелый,
вот он глядит, едва дыша, --
мое измученное тело,
моя продрогшая душа...

***
Есть Центр духовный, есть точка покоя,
стянувшая внутрь все пространство морское, --
Все шири, все дали, все небо, все скалы,
все то, что прошло и еще не бывало,

все то, что в глубинах, во тьме копошится,
До самой последней незримой частицы.
Есть точка покоя, где сердце сумело
увидеть вселенную новой и целой.

Есть точка покоя, как точка кипенья,
как смерть, за которой грядет воскресенье,
Над миром, размытым гигантской волною,
Есть новая твердь и пространство иное.

Есть мир, восстающий за тайною гранью,
где люди создатели, а не созданья.

СТЕЛЛЕ

Ты ушла, а я слежу еще,
как качнулись в небе ветки сосен
и шуршащим золотым плащом
мягко землю покрывает осень.

Ты уже за страшною чертой,
ну, а я с разжатыми руками
сквозь узор березы золотой
в пустоте слежу за облаками.

И какой-то странный разговор
могут звезды смолкшие подслушать
в час, когда мерцающий костер
воедино собирает душу.

О, душа ожившая моя,
ты уже невидимо иная,
будто с кем-то повстречалась я,
только с кем, -- сама еще не знаю.

Будто всех морей ночная гладь,
всех лесов шуршанье и дремота
мне велят недвижимо молчать
и глядеть в незнаемое что-то.

Неужели оборвалась связь?
Нет моста...утерянное братство?
Ты ушла. Меня не дождалась,
Ну, а я должна тебя дождаться.

***
Лес редеет. Золото в зеленом.
И, листы былого вороша,
как береза с пожелтевшим кленом,
медленно живет моя душа.

Тихое качанье листопада
и дождя прерывистая нить...
Может, вам еще чего-то надо.
а с меня довольно только быть...

Этот тихий шелест сердобольный,
долгий шорох падающих слез...
И с меня на целый день довольно
мерного качания берез.

Плачущая, ласковая осень,
точно мать замолкшая моя...
И куда она меня уносит,
Из листов желтеющих ладья?

Может, в край, где найдены потери
и где все умершие живут?
Только б мне никто часов не мерил,
не считал и жалел минут...

Я дорог своих не выбираю,
как себе не выберешь лица.
Нет у неба ни конца, ни края.
У души -- ни края, ни конца.

***
В потоке музыки, в потоке света
Плыть в тишину, и, может быть, во тьму,
В страну, где вдруг рождаются ответы
На все "зачем", "за что?" и "почему?"

Когда смятенье, страхи и тревога
Дошли до горла и исхода нет,
Вдруг перед сердцем стелется дорога --
Широкий выход в музыку и свет.

Не отвергай, не жалуйся, не требуй
Земных ответов. Тайное темно.
За все земное отвечает небо.
Земле лишь только спрашивать дано.


***
Из инобытия... из теми...
из тесноты передо мной
незримо вырастает Время,
развертываясь, как весной
из почки лист.

О, как нам труден
наш первый шаг, наш робкий свет!..
Бог есть, но Он еще лишь будет...
Бог есть. И все же -- Бога нет.
Мир не родился. Он сегодня
рождается. О, как же нам
увидеть скрытый лик Господний?

Ведь Он еще ни здесь, ни там...
Из инобытия, из теми...
кто угадал, кто досмотрел,
кто внутрь себя вместил все время, --
тот знает времени предел.

Оно должно остановиться,
свершив своей полный разворот.
И вот тогда-то мир родится. --
Бог станет зримым. Он придет.

МОЛИТВА -- ЭТО РОСТ


***
Ни идей, ни спорящих -- ни слова.
Все осталось где-то за чертой,
Только волны шороха лесного,
Только это полное Ничто.

Я -- ничто. О, Господи, как много
Ты даешь! Как щедро меришь Ты!
Мера счастья -- это чувство Бога,
Чувство роста, чувство высоты.

Полная таинственная мера...
Сесть в лесу, замолкнуть у костра...
Лишь зерно чуть видимое веры,
И -- меня послушает гора.

Лишь зерно... Пустяк, простое дело.
Но -- ничто, и нет еще зерна.
Чтоб зерно горчичное созрело,
я до Бога дорасти должна.

Этот рост... От смерти к воскресенью --
от "ничто" и до Вселенной всей --
Рост деревьев, рост листвы весенней,
рост души замолкнувшей моей..


***
Я шла сюда с мученьем и тоской,
Болел висок.
А мир молчал. И был такой покой!
Лес был высок.
Вплетался шелест листьев в темноту, --
Касаний шелк,
И сердце набирало высоту,
А ум замолк.
Всю высоту сосны, дубов, берез
Впивал мой глаз,
И Бог, войдя, в пространстве сердца рос
Весь долгий час.

***
Утоли моя печали...
Тихий свет, тропа долга,
Ветки леса увенчали
Невесомые снега.

Дуб, как ворон белокрылый,
Преградил мне путь сугроб.
Небо тихо положило
Руку легкую на лоб.

Боль уходит. Нежность длится.
Пальцы чуткие нежны.
В леса спутанных ресницах --
Золотой зрачок Луны.

***
А за окошком -- осень. За окном, --
За мыслями, за болью, за делами --
Стоит береза в платье золотом,
И бьет в глаза рябиновое пламя.

Да, сразу за тревогой, за тоской, --
Здесь у предела этой жизни куцей
Стоит огромный неземной покой.
И стоит на мгновенье оглянуться,

И ты увидишь, -- сколько нам дано!
А требуется с сердца так немножко...
Молитва наша -- тоже ведь окно. --
Вот подойти и поглядеть в окошко...

***
Невозможному поверьте!
Только Дух оборет прах.
Дух, -- живой в средине смерти
И ликующий в скорбях.

Дух, мелькнувший птицей белой,
Звоном, таяньем, весной;
Тот, Которому нет дела
До всей тяжести земной!

Сквозь и над -- всегда в полете, --
ни замкнуть, ни обороть, --
Дух, противящийся плоти
и живящий нашу плоть.

Легкость давящего груза,
свет в кромешной темноте.
Радость -- в боли, воля -- в узах,
Выход даже на кресте.

Зорче зренья, чутче слуха
у бездонности на дне...
Помолись Святому Духу
о себе и обо мне.


***
Остановись. Замолкни. Не желай
И не тоскуй. В ответ на боль и жажду
огромный свет пролился через край
оттуда, с неба, к каждому и каждой.

О, погоди... Не видишь? Облака
раздвинулись, разлились, просияли, --
И ты -- в объятьях каждого цветка
и каждой ветки, врезавшейся в дали.

Не вырывайся... Господи, прости
за эту боль, за недоверье это...
Я, как птенец замерзнувший, в горсти
Твоей -- в объятьях меркнувшего света.

Прогрей еще... еще... не отпускай.
Коснись всего. Сойди на эти лица...
О, развернись, пролейся через край!
Ну вот и все. Мне не о чем молиться.

Вот о чем эти стихи:

"Целое", "Абсолют", "Преисполненная Пустота", "Бог", "Смерть"* - это просто такие обозначения, такие указатели, такие "пальцы".
Указание на Бога, о котором "мысль изреченная есть ложь"; однако ж
"добру молодцу - намек".
------
*) Это к поминкам (для памяти) по ненаписанной теме "Смертию смерть поправ":
никакое реальное воскресение невозможно без полной гибели всерьез.

https://a.radikal.ru/a31/1911/53/161ec2aae1bc.png

I

Мир начинается с нуля.
Из ничего встает Земля,
И звезд немое волшебство
Рождается из ничего.
Из полной тьмы восходит свет.
Из одного сплошного "нет",
Как океанская вода, разлилось мировое "Да!"
О, тот чреватый миром Ноль,
В котором утихает боль!
Та точка, где весы стоят,
Уравновешивая ад,
Где Дух одолевает вес
Всех гор и всех семи небес.

II

Ноль. Мировая Пустота.
Сквозь тонкость легкого листа,
Сквозь озарившуюся боль
Просвечивает тайный ноль.
Ноль. Не-бо. Небыль -
Ничего.
Растаявшее вещество,
Вконец растраченный запас -
Единое, что живо в нас.
Единый путь, что всем открыт
Единое, что жизнь творит.
Единое, что душит смерть.
Единственная наша твердь.

III

Кто не доходит до нуля,
Под тем колеблется Земля.
Над тем гремит небесный гром -
Тот не становится творцом.

Кто до нуля дойти не смог,
Тому лишь только снится Бог
И глаза Божьего овал
Его пугает, как провал.

Зинаида Миркина

https://c.radikal.ru/c02/1911/16/da1b57ac42eb.jpg

***
Когда придет пора развоплотиться,
вдруг расплывутся очертанья лиц,
сверкнет крыло, утонет в небе птица
и тихо сердце выйдет из границ.
Глубокий вдох, нечаянные слезы,
молчанье трав, шуршащая листва...
застынут жесты в сосны и березы
И развернутся в музыку слова.
И медленно раздвинувши пределы,
как будто пробуждаясь ото сна,
душа поймет, что было это тело
Тугим бутоном, а цветок -- она.
Цветок живой -- сверхмыслимое чудо,
ко всем, как небо, устремивший взгляд,
свободно разливающий повсюду
Дух жизни -- свой тончайший аромат.
Вовнутрь, в жизнь ведущая дорога...
И можно жить, так глубоко дыша!..
И спрятанная в раковину Бога,
Хранится, как жемчужина, душа.


***
О, научи меня, сосна,
Безмолвью!
Тысячелетия одна
На всхолмье.
Тысячелетия одна
На свете,
Полна покоя и полна
Столетий.
Ты каждый миг внутри хранишь,
Владыка,
Вот почему и стала тишь
Великой.
Равны столетьям полчаса
В Эдеме,
Ведь разрослось, как небеса,
Здесь время.
И вот ветвей твоих извив
Случайный
Остался как иероглиф --
Знак тайны.
Кто эти знаки прочитал,
Тот сможет


Войти сквозь камень этих скал
В рай Божий,
Туда, где не имеет свет
Обрывов,
Туда, где мертвых вовсе нет --
Все живы.
Ведь нету дней у бытия
Вчерашних...
Так научи, сосна моя,
Бесстрашью.
Ты даришь сердцу благодать
В избытке.
Так помоги мне устоять
В час пытки.
В глухой чернеющей ночи
Без срока
Своей молитве научи
Высокой...

***
Г.П.
Ты мне -- вся жизнь. -- Не мало и не много.
Ты -- все. Не веря собственным глазам.
Хочу узнать тебя до дна, до Бога.
Как ты себя еще не знаешь сам,
И вдруг найти разгадку воскресенья:
В тот страшный час, что темен и глубок.
Мне только целый Бог тебя заменит,
Не больше и не меньше -- целый Бог.

***
Хлеб насущный даждь нам, Господи --
силы на сегодня!
Мы сюда на битву посланы, --
Воины Господни.
Не талант и не умение, --
Что0то есть иное:
Каждый стих -- мое сражение
С тяжестью земною.
Мой огонь, под пеплом дремлющий,
Лишь ему -- поверьте!
Каждый стих -- победа немощи
Над всесильем смерти.
Есть пути неисследимые
В очевидность чуда:
Каждый стих -- прорыв в Незримое
И возврат оттуда.


ДО СМЕРТИ
НАДО ДОРАСТИ

***
Маме
Нет тебя.
Ты не плоть и не кровь.
У обрыва миров стою.
Есть лишь только одна любовь,
во всю грудь, во всю душу мою.

Тише, сердце, не суесловь.
Не надейся, сердце мое.
Молча вглядываюсь в любовь,
Долго вмалчиваюсь в нее,

Во всю душу, во всю мою грудь...
Нет тебя -- побережья нет.
Ухожу в бездорожный путь,
В бесконечность тебе вослед.

Ни подробности, ни черты.
Только тишь и душа моя.
Только знанье, что это -- ты
Близко... ближе ко мне, чем я...

***
До смерти надо дорасти.
Она как со скалы закат.
Она огромна. Боже мой,
Как мал перед великой тьмой,
Как куц и неглубок мой взгляд!

Он раньше времени погас,
Он не прошел всего пути.
Но если смерть в себя вместить,
Не будет ни ее, ни нас.

А будет... Но опять, опять
Я море понесла в горсти.
Мне больше не дано сказать,
Но мне дано -- расти, расти...

***
Смерть? Нет, не смерть. Но блески утр
и дней сменились полной ночью.
Жизнь тихо стянута вовнутрь,
отозванная к средоточью.

И с центром мира слитый глаз
уже не зрит, а светит миру
И больше не услышит нас.
тот, кто теперь -- аккорд и лира,

уже не вестник -- только весть,
перед которой мы стихаем,
не рот, а хлеб, не ест, а ЕСТЬ,
не дышит -- мы его вдыхаем.

***
Есть мир иной, без "да" и "нет",
без стороны и "той" и "этой",
Потустороннее -- не цвет,
а то, что за границей цвета,

То, в чем ни меточек, ни вех,
что тонет в пустоте и дыме,
то, что нежней оттенков всех
И всех теней неразличимей.

Есть мир, в котором нету мук,
но путь к нему лежит сквозь муку.
Потустороннее -- не звук,
а самоисчерпанье звука,

Когда мелодия полна,
и всякий шепот будет лишним.
когда такая тишина,
что даже тишины не слышно.

Когда уже ни "там", ни "здесь",
востину ВНЕ стен, ЗА краем,
когда уже исчерпан весь
мир, но Ты неисчерпаем...

***
Чистое пламя без дыма.
Смерть поглотившее пламя.
Взмыли крыла серафима
Огненными языками.

Зов отдаленного рога:
В путь, если сердце окрепло!
О, обжигаемый Богом
И восстающий из пепла!

И замирающий в гимне,
В вечном легчайшем паренье...
Что ты увидел, скажи мне,
Там, где кончается зренье?


***
Этому не вида, ни названья,
Это тьма и холод -- ни-че-го.
Мы разбились о Твое молчанье,
Мы не можем вынести его.

Умер Бог. И каждую минуту,
Каждый наш земной короткий час
Наступает очередь кому-то
Непременно уходить от нас.

О, какая страшная дорога!
Как мы бьемся лбами о судьбу,
Как мы молим умершего Бога,
Позабыв, что Он лежит в гробу.

"Боже мой, ответь мне! Слышишь, Боже?"
Мы не помним, пьяные тоской,
Что кощунство -- мертвого тревожить,
Нерушимый нарушать покой.

Нас приводит в трепет, в содроганье
Мертвых черт бестрепетная гладь.
Мы разбились о Твое молчанье,
Но еще не в силах замолчать.

И на круги возвращаясь снова,
Не умеем, пав земле на грудь,
В недрах смерти отыскать Живого,
Чтоб на третий день Его вернуть.

И в сердца не входит слово "Верьте!"
И Осанна посредине тризн...
Как нам трудно справиться со смертью!
Как нам трудно погрузиться в жизнь!

Только Ты допил молчанья чашу,
Мы ж ее пригубили едва.
Так прости оставленности нашей
Жалкие, бессильные слова!

Этот крик над тихою могилой
Перед тайной молчаливых трав...
Замолчать еще не стало силы, --
Говорить -- уже не стало прав.

***
Я останусь под сводами храма
И узнаю, что умерший жив.
Смерть, пророй во мне черную яму,
Выход в жизнь изнутри проложив.

А пока шевелится лопата
(Как часы мировые долги!)
Мне ударом уста запечатай,
Чернотою глаза обожги!

О безудержный ливень органа,
Прошуми в черноте надо мной!
Залечи меня страшною раной
И замучай меня глубиной!

Пусть мне звуки в пространстве очертят --
Узкий вход, как прокол, как звезда.
Не давай мне укрыться от смерти
Никуда, никуда, никуда!

Перед черной молчащей стеною --
Свет. -- Немой поединок глубин.
Дай померяться нам глубиною.
Дай остаться один на один!

***
Смерть света. Угасанье дня.
Но вы глазам своим не верьте.
Свет умер, чтоб войти в меня
И дать мне жизнь своею смертью.
Земному подведен итог,
И все гаданья бесполезны.
Вот так же умирает Бог,
Зайдя извне в грудную бездну.

***
Маме
Когда лицо твое внутрь раны
В отверстый мрак спускалось вниз,
В недвижном воздухе повис
Густой, глубокий звук органа.

И знал великий Себастьян,
В какое ты глубоководье,
В какой безбрежный океан
От наших берегов уходишь.

И берег жизни омывал
Бессмертья сокровенный рокот,
Тяжелый океанский вал --
Обетование пророка.

И долго, как морской прибой,
Звенело знание в органе,
Что там, где берегов не станет,
Соединимся мы с тобой.


***
Так неподвижны стрелы сосен,
Так тихо падают листы,
И так задумается осень,
Что не заметит пустоты.

Ей что-то брезжит в новом свете...
В такую глубь глядит она,
Что даже смерти не заметит,
Сама в себя погружена.

Когда же дни свой круг прочертят,
Оно появится сквозь сны, --
Вот то, что дальше, глубже смерти --
В одеждах вечной белизны...

***
Деревья... Жизнь под взглядами небес --
Сплошной покой. -- Войди и не разрушь...
А может быть, тысечестволый лес
Есть царство душ?

Они растут, сплетаясь и шурша...
Когда подходим мы к земной черте,
Все кончилось, но началась Душа
В своей непостижимой простоте.

Как просто!.. Пусто... Замерли слова,
Умолкли мысли и событий нет.
Что это -- смерть иль тихость Божества?
Лишь только ритм... один лишь ритм и цвет...

***
Я не знаю, что после смерти,
Я не знаю, что там, за гранью,
Но лишь небо предел мне чертит,
И как небо -- мое незнанье.

Я не знаю, что раньше было, --
Был ли мир до Земли, иль не был,
Но я знаю, что над могилой,
Над великою тьмою -- небо.

Я не знаю иного света,
Мне не мыслилась жизнь иная,
Но бездонное небо ЭТО
Я всем сердцем бездонным ЗНАЮ.

Вдруг ударившись лбом и грудью
О твердейший предел небесный,
Я забыла о том, что будет,
Но что ЕСТЬ, мне теперь известно.

Знаю я, что должна разбиться,
Подойдя к своему порогу.
Мне сверкнула моя граница,
Получившая имя Бога.

Бог есть там, где меня не стало
Бог есть то, что меня убило,
Мой конец и мое начало,
Я -- над собственною могилой.

Зинаида Миркина
сегодня - День ее рождения.
Ей исполнилось бы 96.

***
И наступил всех мыслей перебой.
Я выпала из нашей круговерти
И встретилась с березой, как с собой,
С самой собою- после смерти.
Я ощутила линию ствола,
Как путь, как мост над мировым провалом.
Как полно, как божественно была
Моя душа, когда меня не стало.
Не стало больше ни ушей, ни глаз.
Но прямо в сердце происходит встреча.
Душа не отделяется от вас
Затем, что отделяться больше нечем.
Такое полнозвучье немоты
Нахлынуло и смыло все границы!..
Но вам нужны привычные черты,
Чтоб от меня вернее отделиться.

***
Был в том последнем напряженном свете
Глубокий звук.
И свет утих, как утихает ветер, --
Внезапно. Вдруг.
Еще не ночь, но на поблекшем своде
Звезда видна.
Был час, когда на землю к нам приходит
Вся тишина.
Тот час, когда ни времени, ни края.
Мир прост и нем.
Тот самый час, когда мы умираем,
Наполнясь всем.

***
Мы не умеем умирать.
Мы не умеем умолкать
И выпадать из шума дней
Туда -- в молчание корней.
А жизнь без смерти, как листва
Без корня темного -- мертва.
Шумит листва над головой,
И нескончаемо живой,
Лес умирает каждый час
И тайне жизни учит нас.
Молчат стволы, молчит трава,
Смолкают мысли и слова,
Смолкает, умирает страх...
Что он такое? Дрожь в листах,
И в струнах. Тайна велика --
Коснувшаяся струн рука
Роняет звук. Он был и -- нет,
А музыка, как тайный след,
А, может быть, как тайный плод,
Из сердца нашего растет.

***
Потусторонний мир так пуст!
Так непочат и неисхожен!..
Там -- ни следа, ни глаз, ни уст,
Ни краски, ни черты, и все же...
Потусторонний мир так тих!
Такой покой объемлет душу.
Ни слов, ни звуков никаких,
Ни шепотка вокруг, но ... слушай!..
По непомерности пустот,
На волнах темноты и света,
В такой свободе дух плывет
С той стороны сюда, на эту!

***
О, как нас всех страшат пределы,
Когда отмучась, отлюбя,
Душа вдруг выскользнет из тела
И опрокинется в себя.
Как в нашей сутолке и шуме,
Как с нашим страхом и тоской,
Как нам понять, что значит у м е р?! --
Тот переполненный покой,
Когда ни голода, ни стужи, --
Вмерзай во льды, в огне гори --
Ничто не вытолкнет наружу.
Ты весь в покое, весь внутри.
Ничей вопрос не растревожит,
И не принудит крик ничей...
Ты умер? Да. Для нас, быть может, --
Для тех, незнающих путей
Вовнутрь... Земной закон, земная ложь
Все наши "там", "тогда", "сейчас", --
Все падает. А ты встаешь
На Божий глас.


***
Облака ушли в кочевье,
А во мхах текут ручьи...
Мы свободны, мы -- деревья,
Мы не ваши, мы ничьи...
День без края, жизнь большая,
Жизнь без смерти, мир -- наш дом,
И никто не помешает
Нам идти своим путем.
Может статься, в говор хвойный,
В желтый ствол войдет пила, --
Мы все те же, мы спокойны --
Небо длится, жизнь цела.
Облака ушли в кочевье,
Слышен тонкий плеск ручья.
Я иду к своим деревьям,
Я не ваша, я -- ничья.

***
Я буду жить всегда, как капля света
Как тонкий луч, как музыки струя.
Я буду жить, но только знать об этом
Не сможешь ты и не сумею я.
А тонкий луч протягиваться будет,
И розоветь морей вечерних гладь,
И в мягких фресках стихнувшие люди
Беззвучным приказаниям внимать.
И если ты войдешь в их узкий круг,
И там, застыв, дыханье затая,
Повторишь луч, и взгляд и ритмы рук, --
Я обрету себя, а ты найдешь меня.

***
Ни отчаянья, ни тревоги,
А любовь. И блаженно нам
Жизнь отдать и очнуться в Боге,
Жизнь отдать и очнуться там,
Где ни слова нет. Смолкли вздохи, --
Путь окончен, оборван труд.
Здесь себе не берут ни крохи,
А лишь только дают... дают...
Боже мой, бесконечный Боже,
Неизбывная благодать!
Ты иссякнуть уже не можешь --
Все до капли -- и вновь давать...
Был нам век на земле отпущен,
Чтоб собрать, чтоб вобрать весь свет.
Смерть -- порог для одних берущих,
Для дающих -- порога нет.
Не ищите нас -- вечно мимо,
Вечно вспять -- мы не там, не тут --
Есть источник неистощимый --
В мир потоки любви текут.

ЧАКОНА
1
Куда ты? -- Никуда и ниоткуда.
-- Постой! Зачем? Ведь ты идешь по мне!
За веткой ветвь, над грудой -- снова груда
И крутизна стоит на крутизне.
Но Ты... ты плачешь? Ты, неумолимый,
Строитель скал... но разве только скал?
По мне... в меня, и -- никогда не мимо;
Мой каждый нерв в Твоей руке дрожал.
Мой каждый нерв... о, Боже, слезы эти,
Они... они... везде, везде -- они.
Пространства в сердце входят на рассвете.
С орбит своих срываются огни.
Ты плачешь, но давно осталось горе
Там, на земле... О, как там воет страх!
Я -- без земли. В ничем. В открытом море.
Я в тихой бездне, -- у Тебя в слезах.
2
О, дай им слез, чтоб все места и даты
Смешались вдруг, как в небе облака!

Чтоб сорвалась и потекла куда0то
Вселенная, как полая река.
Дай горьких слез, чтобы по всей вселенной
Душа втекала внутрь души живой,
Чтобы осели и размылись стены
И больше не "о стену головой"...
Слез, слез им дай! Размой же их границы
Волною безграничности своей!
Еще! Еще! Чтоб нищенкою биться
Не стала б больше Вечность у дверей
Их душ...
3
Благодарю Тебя за дождь!
Благодарю за смерть!
За то, что вырвал и сожжешь
Ту высохшую жердь!
За то, что бездне причастил
И утопил в огне!
Благодарю, Податель сил
За то, что Ты -- во мне!

4
Умри! Но воскресни!
Все выбрось! Но будь!
Средь бездны и в бездне,
Вдохнув ее в грудь
В волне -- над волною,
В слезах, но над горем.
Есть остров покоя
В рыдающем море.
Есть остров, где хоры
Блаженных, надзвездных...
Есть остров, в который
Дорога -- сквозь бездну.

***
Все тем же незамеченным путем,
В той глубине, где тихо и темно,
Вершит Душа таинственный подъем, --
И жизнь и смерть -- для Духа все равно.
Так, как росток через земную твердь
Пробился, подымаясь в высоту,
Вот так душа проходит через смерть,
Пересекая тайную черту.
И нам страшны совсем не пуля в грудь,
Не дней земных неумолимый ход,
А то, что остановит этот путь,
Подъем души внезапно оборвет.
С кем это сталось, посмотри сюда,
Остановись, куда бы ты ни шел,
И вслушайся, как движется звезда
И шаг за шагом ввысь уходит ствол.
Куда бы ты ни шел, остановись.
Нет для тебя ни "прежде", ни "потом".
И нет сторон. -- Путь Духа -- только ввысь.
Вот с этой точки начинай подъем.

***
И наступила Тишина, как Смерть.
Или бессмертье.
Да, в мире умирают только шумы.
А то, что остается в Тишине,
Что Тишины великой не боится,
То медленно всплывает к нам в сердца.
Как дух в освободившуюся душу.
Как вы боитесь смерти!
Как просите Меня избавить вас от смерти!
Меня? Но разве вы Меня зовете?
Вы отвернулись от Меня и смотрите
В другую сторону.
Я восхожу из смерти.
Всегда из смерти.
Как солнце опускается на запад,
Всходя с востока,
Так Я всхожу из смерти
И погружаюсь в жизнь.

***
Разрезом через грудь -- торжественное пенье.
Но верь или не верь, не встанет во плоти.
Смерть -- это не конец. Но и не продолженье.
Смерть -- это не конец! -- Но дальше нет пути.
Остановились дни. И тот, кто был нам ближе
Ладони собственной, стал дальше, чем звезда.
Смерть -- это не конец! -- Но более не вижу.
Смерть -- это не конец! Но -- что она тогда?!
Через весь мир черта. Нам всем предел
положен.
И нам не перейти вовек на берег тот.
Смерть -- это не конец. Но, Боже, Боже, Боже!
Вся Бесконечность вдруг, как рана, предстает.
И слышен мощный вал вселенского прилива.
И -- все вмещает внутрь разверзшаяся грудь...
Смерть -- это не конец -- Вмещение обрыва.
Смерть -- это не конец, а повеленье: будь
Совсем без ничего! О, это возвращенье
В торжественную тишь!... Ты сам себе ответ;
И может только тот дождаться воскресенья,
Кто увидал простор, где форм и линий нет.
Где больше ничего не видно и не слышно, --
Лишь только этот гул, лишь только этот вал...
Смерть -- это не конец. Но дай нам сил,
Всевышний,
На полный поворот к началу всех начал!..

ФАВОРСКИЙ СВЕТ


***
А где-то... Нет, совсем не где-то,
А здесь, в окне -- безбрежье света.
И -- вышел срок.
Совсем не где-то, не когда-то,
А нынче может встать Распятый.
Ты жив, мой Бог!

О, малолюбы, маловеры,
И нам -- без края и без меры
Сплошной поток!
О, свет, ломающий запруду!
Зачем просить у Чуда -- чуда? --
Ты есть, мой Бог!

Конец отсрочкам, расстояньям,
Вымаливаньям, ожиданьям,
Жизнь -- это Ты!
Ты -- затянувшаяся рана.
Ты есть, так значит я восстану.
Гроба -- пусты!

***

Легкий хрупкий свет осенний
Залил все окно.
И дано мне во спасенье
Дерево одно.

Намолчавшиеся сосны
С высоты глядят.
Во спасенье сердцу послан
Этот тихий взгляд.

Свет, разливший в небосводе
Чудотворный Спас,
Сколько лет Ты к нам приходишь
Во спасенье нас!

В память о прощальном часе
Через все года
Ты глядишь нам в души, Спасе,
Молча, как тогда.

Новых слов уже не будет.
Истина проста.
-- Не отчаивайтесь, люди! --
Он просил с креста.

Нет свидетельств воскресенья.
Доказательств нет.
Только то, что стал спасеньем
Этот хрупкий свет...

***
Осень -- это призыв. Птицу тянет на юг,
А душа собирается к Богу.
Постепенно земной размыкается круг
И такая сияет дорога!

О, мощеный торжественным золотом путь,
Золотые дрожащие свечи...
От прощанья ль моя разрывается грудь
Или, может, в предчувствии встречи?

Может, все, что потеряно, ждет впереди?..
Нам неведом таинственный жребий...
Знаю лишь: разгорается сердце в груди,
Когда свет догорает на небе.

***
Как я люблю безмолвье сентября!
Душа немеет у себя на тризне.
Холодная, осенняя заря
Нам говорит об остановке жизни.

Ты больше не участвуешь в борьбе
И не нужны ни громкость и ни сила.
Жизнь тихо собирается в себе
И как кристалл светящийся застыла.

О, этот свет! Что значит ветра свист
И дождь холодный, хлещущий нам в лица?
Лишь только тот слетает, точно лист,
Кто сам в себе не смог остановиться.

***
Торжественная осень. Торжество
Отягощаемого Богом сердца.
Святая тяжесть сердца моего --
Торжественное постиженье смерти.

Немой пророчицей она идет,
В одежды огнецветные одета,
И обещает не покой пустот,
А беззакатность и бездонность света.

Огромное пунцовое крыло
Мерцает и полощется в просторе.
О, Боже, как блаженно тяжело:
Любовь и жизнь друг с другом
в сердце спорят.

Любовь жар жизни тайно собрала,
И он готов от жизни отделиться.
Вот почему полощутся крыла
В незримость отлетающей Жар-птицы.


***
И был расплавлен и свободен
Простор, как Божеская длань.
И свет звучал, как глас Господень,
Велевший сердцу: Лазарь, встань!
И встал, обвитый пеленами,
И все лучи на нем сошлись.
Снаружи -- гаснущее пламя,
Внутри -- зажегшаяся жизнь.


***
Не верь, что мне чего-то надо,
Я притворяюсь, чтобы быть
Понятней вам. Чуть вздрогнет нить
Луча... И там, в средине сада,

Весть вспыхнет, крыльями шурша...
Ведь я -- Душа, одна душа
Давно уж... Точно облетела
Листва с березы, точно так
Я как-то потеряла тело,
Когда вдруг ринулась во мрак
Любимых глаз, как в ночь, в окно... --
Жизнь -- смерть, -- мне было все равно.

Смерть есть для тел. А нам дана
Лишь Вечность. Только лишь она,
Совсем не знающая края,
Боль или радость? -- Я не знаю,

Боль или радость вдруг прожгла
Покров мой до клочков, до тла?
Но что мне было до покрова?
Я тыщу раз была готова
Вся ринуться на первый зов.
Забыв, что где-то есть покров.

Душа -- для всех. И покрывало
Ей -- все и вся. И я не знала,
Что, может быть, всего трудней
Вам жить душой -- душою всей.

И вот узнала. И застыла
От ужаса. -- Сама могила
Тебе не так страшна, как я --
Как беззащитная твоя

Душа. Вся скорчившись от дрожи,
Без ничего -- совсем без кожи, --
Без тела -- истинно гола --
Смотрю я, как живут тела
Мои...

***
Осень. Осиянное прощанье.
Долгий взгляд и смолкшие слова.
Внутренним таинственным сияньем
Тихо озарились дерева.

Что ж, что меркнет внешнее светило?
Что ж, что дней в запасе больше нет?
Внутренняя, вызревшая сила
Так спокойно излучает свет!

Точно жизнь нашла свой тайный выход --
Смерть не властна над крылом зари.
Наше Солнце опустилось тихо
Миру в грудь -- и светит изнутри.