"Девочки Стерджеса целомудренны в своей пробуждающейся сексуальности, они начинают осознавать свое тело, свою женственность, одновременно ее стыдятся и предъявляют миру, скрываются и открываются, и эта мерцающая диалектика трогательна, непорочна и чиста — как чисто пробуждение весенней природы, раскрывающиеся листочки. Видеть в этом эротику или хуже того — порнографию, педофилию — настоящая патология. Девочки Стерджеса — сексуальные (те, что старше), но не вожделенные.
Настоящая порнография не в них, а в миллионах российских девочек, которых отдают в фигурное катание, танцы, эстраду, конкурсы красоты (вот где ад!), облекают в обтягивающие трико с открытыми спинами, накрашивают лица и ногти, заставляют повторять взрослые движения, которые основаны на механике соблазна. Да что там танцы, просто матери делают из своих девочек 5+ лет куколок и мини-женщин, красят им ногти, обряжают в прозрачное с люрексом, подводят глаза. Это больше всего напоминает ту накрашенную девочку-проститутку из сна Свидригайлова, что он видит перед самоубийством и что, видимо, было образом, всю жизнь преследовавшим самого Достоевского. Потому что порнография — это объективация и сексуализация человека, принуждение к сексуальности при помощи внешних средств, а у Стерджеса — улыбка природы без тени насилия, тело как факт, а не объект в игре".
|