[santehlit]

- Я всё думал раньше - для чего появился на свет. Ведь была же какая-то цель родиться мне именно в это время и для этой эпохи. Вот рыба мечет икру на тёплых отмелях, птица кладёт яйца в свитое гнездо, вода течёт, камыш колышется, солнце светит.… Все знают, чем им заниматься, только я всё мучился неприкаянный. Годы идут, только соль на душу отлагая. Столько дорог по земле нарезано – где ж моя? Друзья утешают: успокойся – дана тебе судьба такая, а не иная, ну и пользуйся, не рви душу. Не утешили меня их слова. Что делать? И только здесь понял - надо просто жить и видеть оттенки, которые не губят главных цветов, чувствовать многообразие жизни. Я понятен?
Старик с душевной тревогой в глазах посмотрел мне в лицо. Я лишь плечами пожал - чудак! А что? Одичал на своём необитаемом и теперь чешет язык обо что попало.
Видимо, мысли эти читались на моём лице. Старик глубоко вздохнул, оставил утице хлеб, выпрямился.
- Пойдём, я покажу тебе свой огород. Это не то, что ты видел раньше. Люди цивилизации как привыкли - там, где растут овощи, не должны расти цветы – и выпалывают их. А у меня смотри.… Всю свою жизнь я был сельским учителем, а теперь стал плантатором. А произошло это потому, что выращивать овощи было для меня призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой. Так, впрочем, чаще всего и бывает в нашей жизни. Целых сорок лет человек занимается каким-нибудь делом, например, припадаёт химию и биологию, а на сорок первом – вдруг оказывается, что профессия не причём, что он даже тяготится ей и не любит, а на самом деле он замечательный садовод и преисполнен любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором люди сплошь и рядом попадают на своё место только к концу жизни. Я попал на седьмом десятке. А до тех пор был плохим учителем, скучным и нудным. Теперь же смотри, как моментально растут здесь овощи…
И я действительно увидел в густой траве весёлые завитки, и зелёными шишками в них выглядывали огурцы. Ух, ты! А у нас на грядках только цветочки проклюнулись.
На моё удивлённое восклицание откликнулась серая цапля. Она прошествовала поодаль, величественно ступая и кося белком глаза на меня и мои ноги.
- Не поклюёт?
- Неее…
Я вздохнул побольше воздуха, зная, что этот день не закончится как обычно, и пожелал, чтобы у меня хватило выдержки не удивляться чудесам. В следующую фразу вложил весь свой сарказм, всё ехидство души. По натуре я не злой, но эта цапля… Ей-бо, достала!
- Как тут у вас… разумно. Чувствуется – опытный огородник.
- Опыт, мой юный друг, это не что иное, как мудрость дураков, – по его лицу скользнула улыбка, загадочная, как мираж. – Иногда мечты, хоть они, в конце концов, и исчезнут, гораздо важнее опыта – ведь для тебя они какое-то время существуют как реальность.
Он задумчиво смотрел перед собой:
- Без мечты и иллюзии человек не смог бы жить. Они защищают его, помогают выстоять. Даже если ты знаешь, что они абсолютно недостижимы или недоступны для тебя лично, ты всё равно втайне можешь их лелеять. И тогда ты как будто всё-таки добиваешься того, о чём мечтал, и чудо словно бы происходит. Мечтать о чём-то – это всё равно, что верить в это. Я думаю, тот, кто никогда не мечтает, не способен верить ни во что и никому… Я вижу, ты Матрёны боишься?
На мой вопросительный взгляд он пояснил: