Пассажирка уселась. Баул между ними. Она попрыгала на попе.
- Мягко у вас.
- Давай на «ты» - без церемоний.
- Меня зовут Оля.
- Александр. Саша. Шурик. Сантё…
Фура медленно тронулась. Заработали «дворники» на лобовом стекле.
- Тепло. А где печка в кабине? Я бы юбочку посушила и водолазку – мокрыми сунула в сумку.
- На штору спальника повесь.
Заглянув внутрь, Ольга отметила вслух:
- Он у тебя вместительный.
- Дальнобойщики ездят парами, ну, а я один справляюсь. Меня «Двужильным» прозвали коллеги.
- И «камаз» тебе принадлежит?
- Естественно.
- Я что-нибудь буду должна за проезд?
- Сама решишь. Но денег с тебя не возьму. За деньги ни женщин, ни друзей не покупаю… и не продаю – такой принцип.
- Тогда перекусим. Посмотри, что мне тетка в дорогу напихала, - Оля стала копаться в дорожной сумке, а глазенки-то загорелись лукаво.
- Тетка – это как?
- Старшая сестра матери.
- А мать где?
- Погибла в Донецке весной при бомбежке.
- Извини. Сочувствую, - нахмурился Александр.
Фура выруливала на трассу.
- Это у тебя телевизор? – указала Оля на экран между ними у лобового стекла.
- Монитор.
- А где же клавиатура?
- В кармане под бардачком. Если хочешь, поставь что-нибудь приятное.
- Связь «Теле-2»?
- «Мегафон». Он всеохватнее. А ещё у меня есть микроволновка и автомобильный холодильник.
- Да вижу уже. Как дома устроился…
- А это и есть мой единственный дом – другой движимости не имею.
Ольга помолчала немного и сказала печально:
- Вот и у меня теперь ничего – ни семьи, ни дома, ни мамы, ни дочери…
Прижух Александр, качая головой.
- Проехали, короче, - Ольга встряхнула каре. – Лопай, вон, пирожки от тети Нины. Фирменные – с полу и жару… ещё теплые.
За пирожками и дорогой прояснились некоторые моменты.
Муж у Ольги – красивый хохол, был на калыме в здешних местах, увлек, увез с собой в Харьков, любил нежно сначала, а потом что-то на него нашло. Работу забросил, поступил на службу в какой-то нацбат. Однажды пьяным заявился и, глядя глазами глистастой собаки, заставил жену и двухлетнюю дочку прыгать с кастрюлями на голове, приговаривая: «Кто не скача, тот кацап». Малышке смешно, а маме обидно. Оля домой на Урал написала – всё, мол, не могу больше, к тебе возвращаюсь, мама: Микола совсем с ума сошел. Любовь Николаевна рванула на Украину – дочку и внучку выручать. Но застряла в Донецке и вскоре погибла под артобстрелом.
С началом СВО, перед тем, как уйти на фронт, новоявленный нацик перевез семью из Харькова к матери своей в Одессу. Прощаясь смотрел глазами человека, изо всех сил не желавшего умирать. Но жене было уже плевать на него. В первой же ссоре снохи со свекровью Ольга была выставлена за дверь. А тут известие о гибели матери. Девушка в Донецк. Там собственное ранение, госпитализация, эвакуация в Россию. И вот она под опекой и на иждивении тёти Нины без своего угла – незамужние сестры жили в одной квартире. А ещё судьба дочери не дает покоя…
|