* * *
А счастье просто, счастье очень просто...
Достаточно прошелестеть листам,
Достаточно сойтись глазами нам
И засветиться и запахнуть соснам...
Да, счастье просто, как весенний ветер,
Как белый сад, вишневый майский сад.
Но сколько есть садов на белом свете,
А счастья нет... Кто в этом виноват?
* * *
Мгла опускается на плечи
И оседает, словно дым,
И мягко отбирает вечер
Все то, что я звала моим.
Какой-то дрозд, а может, Сирин
Поет, и слышно в тишине,
Что ничего в огромном мире
Принадлежать не может мне.
Ну что ж, не может и не надо,
Ну что ж, не может и не жаль...
И вся вечерняя прохлада
Остудит древнюю печаль.
И утомленная погоней
Мысль мягко замедляет шаг.
И разжимаются ладони,
И возвышается душа.
* * *
О, Господи, так где же я?
Ведь здесь граница бытия.
Она прочерчена была
Сквозь небо линией ствола,
И сердце охватила дрожь:
Еще мгновенье - перейдешь
За грань, и вдруг передо мной,
Мерцая, встанет мир иной,
Вот тот, откуда к нам сюда
Втекает, как в кувшин вода,
Жизнь! Жизнь - по капле, по глотку
В ответ на смертную тоску.
И больше нечего беречь, -
Здесь не нужна людская речь,
Здесь делать нечего уму,
Здесь наши знанья ни к чему,
Здесь больше нету естества,
Жива я или не жива
Вот здесь, где водопадом в слух
Врывается бессмертный дух?..
* * *
Они шумят над головою
Так высоко, как будто мне
Тысячелетья быть живою,
А может, даже больше вдвое,
А может, даже и втройне...
Они высоко надо всеми,
Как будто бы из выси к нам
Низводят жизнь, низводят время
По чуть качаемым стволам.
Втекает время жизни нашей,
Как бы в подставленные чаши
С непостижимой высоты...
О, только были бы пусты!
О, только бы на самом деле
Сердца как небо опустели,
Как будто нищие суму,
Себя подставивши ему...
* * *
'Люблю! Люблю!' - о, этот вздох
Пространства, распахнувший клети!
Да кто же это - майский ветер,
Хор листьев, птиц или сам Бог?
О, эти дали во хмелю!
Ненужность крыш, ненужность комнат...
О, Господи, не все ль равно мне
Кто это, если есть
лю - блю!?!
А есть! А есть! Хоть пой, хоть пей!
Ведь сердце выпрыгнуть готово
В ответ на маленькое слово,
В котором семя жизни всей!
* * *
Так это Ты?!
О, благодать
Во всем, сквозь все Тебя узнать!
Нырнуть, зарыться в майский лес,
И чувствовать: Воскрес! Воскрес!
О, ликование в ответ
На весть, что в мире смерти нет,
А есть простор. И вот опять
От смерти можно убежать,
От смерти можно улететь,
Рывком распахивая клеть.
И вдруг увидеть первый лист,
Который так блаженно чист,
Как будто в мире до него
Не зеленело ничего.
Так сколько лет тебе, мой клен?
Нисколько - или миллион.
* * *
1
Сосна есть дерево. Но то, что в ней Растет, есть Бог.
И море - это море, но то, что расправляет
душу - Бог.
И то, что любит там, внутри меня,
Есть Бог, хоть я всего лишь я.
Не спрашивайте, есть ли в мире Бог.
Не надо праздных суетных вопросов.
Спросите только: а жива ль сосна?
Не обмелело море?
А душа? Не обмелела? Не иссякла?
Полна до края, до самих небес
И даже захлебнулась небесами?
Тогда она наткнется на ответ,
Так, как волна на камни побережья,
И всюду будет Сплошной ответ -
Ни одного вопроса.
2
Благодарю тебя за то, что любишь
Меня вот так, как Бог велел любить.
Благодарю за то, что ты меня
Нашел, как рыбу на песке
И бросил в море.
Нет, ты не море. Море - это Бог.
Но ты меня нашел, чтобы вернуть
Ему.
И большей любви на свете не бывает.
И лучше,
Чем мне с тобой
Не может в мире быть.
А, может быть, я и была
Той золотою рыбкой,
Которую поймал случайный невод,
И люди не хотели отпустить.
Ты - отпустил.
Вот почему дарю
Тебе все то, что только мне подвластно,
И медленно ввожу тебя туда,
Где плавают на вольной воле души
И дышат Богом.
* * *
О, ветер, ветер! Что такое
Июльский ветер? Дрогнул вяз,
Ель всколыхнулась. Нет застоя,
И быть не может. Кто-то нас
Как бы касается перстами,
И мы в своей земной судьбе
Не брошены. Нет, мы не сами,
Совсем не сами по себе...
Мы - чьи-то. Кто-то нас, как струны,
Натягивает. Тронул ... дунул
Чуть слышно, и - Тебе всю жизнь
Отдам, лишь раз еще коснись!
Что это? Горе или радость?
Что было и что будет впредь?
Не знаю. Да и знать не надо.
Мне надо только замереть...
