Тимофеева Наталья

Как трудно жить гигантам от маразма:
Их тяжек крест, туманна их юдоль,
Их мрачны дни, зловонны их миазмы,
И велика, и неуёмна боль
О том, как кто-то, где-то пьёт какаву,
Под пальмой сидя, и грызёт фундук,
А бедолаги от маразма клаву
Имеют, но зато - с обеих рук.
Гигант Рожков своей небритой рожей
Пугал детишек малых во дворе.
Он был давно на скотника похожий,
С утра особо. Как-то в октябре
Он объявил литературный конкурс.
Вы спросите, зачем и почему?
А это просто: за подобный фокус
Опять пинков навешают ему.
Он о евреях не радел с пелёнок,
Но тему в Интернете углядел.
Сам Свириденко отрывал спросонок,
Рожков же лишь маленечко набздел.
Подумаешь, коллизия какая,
Черкнуть в стихах известный анекдот!
Кто про евреев гадостей не знает?
Их много знает каждый идиот.
К примеру, Сара - золото Абрама,
А Хаим в огороде пулемёт
Не зарывал, но вот какая драма:
Вскопали гои этот огород.
И так всегда, из жизни эти байки,
Но рифмовать-то следует борзо!
И вот Рожков завинчивает гайки
На Литпричале, вывалив узор
Из свастики на пузо наливное, -
Потомственный стукач и словоблуд,
Зачатый и рождённый в век застоя,
Взращённый веком, что не знает пут
Ни совести, ни чести. Как туманна
Его пустая будущность... Но, чу!
Начавший путь с подлогов и обмана
Безумно интересен палачу
С косой вострёной. В капюшоне чёрном
Скользит палач - и вечность за спиной.
Ведь колосков не много в поле сорном,
Тут плачь - не плачь, потащит за собой,
И не помогут крест на толстом пузе,
И оберегов лживые глаза.
Поди, поплачься хоть кому, хоть Музе,
Твоя, Рожков, неискренна слеза.
Портрет мамаши выдаёт засранца,
Потомственного враля, хитреца
И недоделка. Стоило ли браться
За то, что так воняет не с конца,
А с самого начала?! Вот потеха,
Причальский недотёпа жопу рвёт
Над темой, что не вызывает смеха,
Но всем рвачам надежду подаёт
На новые погромы и убийства,
На передел под крики "Гитлер Хайль"...
Воняй, Рожков, тебе ли, да не слиться
Со скользким сонмом Литпричальских харь!