Цитата:
Сообщение от Sneg
Следующий шаг: нахождение автора Георгия Бартоша на указанном сайте - http://www.lito.ru/avtor/orf
Мне понравился "эпиграф" к его авторской странице:
 |
Нужно было покрутить жука на нитке: он бы не выдержал и расправил крылья... Проверено.
В моём детстве с жуками обходились более жестоко:
- нашей "любимой" учительнице литературы мы устраивали в дверном проёме сцену из "Двенадцати повешенных"...
- а совсем молодыми - играли в танкистов... из пенопласта строили танк на 5-10 членов экипажа (из жуков набирали, естественно), а потом его "в бою" - поджигали...
Жгли-то мы, конечно, "немецкие" танки... не слишком задумываясь о том, что наши отцы испытывали такие же муки во время войны...
Цитата из мемуаров отца:
"
Глава 4. Горю…
И в этот момент я услышал резкий, звонкий удар в правый борт нашей машины и по горячему, специфическому запаху расплавленной брони, пропускающей раскалённую докрасна болванку, узнал знакомый почерк немецкого самоходного орудия - «Фердинанд»!
Я быстро повернул голову назад, к боевой рубке, на огненный след, молниеносно пронзившего оба борта «ИСУ-152», снаряда. Через несколько секунд в машине заполыхало пламя…
После удара снаряда (ещё до пожара) самоходку покинули те члены экипажа, кто мог это сделать. Но у левого открытого люка боевой рубки кто-то возился. Он пытался протиснуться сквозь люк, но ничего не получалось: мешала, закреплённая на нём, прицельная панорама.
Я мгновенно вспомнил слова опытных самоходчиков, воевавших на «ИСУ-152»: «Перед боем сразу снимайте панорамы, хоть командование это и запрещает: если машина загорится – через левый люк рубки никто не выскочит!»
Я бросился на помощь возившемуся у люка товарищу… Это оказался мой младший механик-водитель. Вдвоём мы быстро отсоединили панораму, я помог ему протиснуться в люк и буквально вышвырнул его наружу!
Теперь в машине оставалось двое: я и старший лейтенант Башкатов, принявший свой первый бой. Он сидел на месте командира самоходной установки, ноги его спускались вниз, а туловище было откинуто назад так, что голова в танкошлеме почти касалась днища: прошившая рубку болванка перерезала его пополам…
«Сейчас я тоже выпрыгну через левый люк» - мысленно успокоил я себя, но у меня вдруг закружилась голова, горло стал раздирать сильный кашель и подступила тошнота…
В машине горело разлившееся по дну дизельное топливо из развороченного болванкой топливного бака и весь чёрный, горячий и едкий дым выходил через открытый левый люк рубки, где находилась моя голова. Правый люк рубки был чуть приоткрыт, и я шагнул к нему, рефлекторно уходя из столба ядовитого дыма. Моя нога поехала по скользкому от газойля днищу, и я упал в горящее топливо…
Задыхаясь в едком дыму, я уже потерял всякую надежду не только выбраться из машины, но даже встать на ноги. Чувствуя страшную боль в обожжённых кистях рук и лице, я боялся, что потеряю сознание, но меня выручила мысль: «Раз я ещё думаю – надо попытаться выбраться отсюда!»
Напрягая всю силу своей воли, я с огромным трудом поднялся на дрожавшие ноги и – извиваясь, как вьюн – полез вверх, к правому люку, опираясь на любые неровности на стенке рубки: локтями, коленями, ступнями и – наверное – обгоревшими пальцами рук…
К счастью, я не видел обожжённых кистей рук: от сильного жара глаза инстинктивно закрылись. Если бы я их тогда видел, возможно, отказался бы бороться за свою жизнь…
Почувствовав, что упёрся танкошлемом в крышку люка, я напряг все оставшиеся силы, приподнял его, просунул руки наружу и - опершись локтями на крышу рубки – облегчённо вздохнул!
Тут силы меня покинули, и я довольно долго оставался в таком положении…"