[santehlit]

- Хочешь, чтоб передал ему? А зачем мне говоришь?
- Ты не похож.
- Нравлюсь?
- Не скажу, что нет.
- Позволишь проводить?
- Если не боишься – у меня на зоне друг сидит.
- Ну и пусть сидит – каждому своё. Мы ж с тобою на свободе.
Её звали Надей. Она жила рядом со стадионом, а там была хибарка.…
Когда-то здесь был прокат коньков. Коньки износились (правильнее ботинки?), новых не купили – прокат закрыли. Избушку облюбовали картёжники. Там была печь и электричество.
Впрочем, нам свет был ни к чему - осмотревшись, мы его выключали и целовались. И ещё болтали обо всём на свете. Кольки не было рядом, и никто не нудил мне в ухо: «Чпокни, ну, чпокни же её». Я не наглел и с интересом наблюдал, как возникает, расцветает и зреет чувство в девушке ко мне. Из робкой и зашориной в первые встречи скоро она превратилась в хозяйку хижины и повелительницу. Очень ей хотелось почувствовать себя владелицей настоящей квартиры и женой нежного и внимательного мужчины.
- У меня ноги замерзли, - заявляла она, скидывала обувь и совала мне на колени свои ступни. Я расстёгивал куртку, прятал их под свитер, согревая животом. Ласкал лодыжки, даже не помышляя протиснуться ладонью выше.
Мне нравилось подчёркивать братское к ней отношение. По моему разумению, это должно было скорее подтолкнуть её в мои объятия, чем вороватый поиск эрогенных зон.
Она не спешила, обстановка не способствовала - ни грязный пол, ни засаленный стол не напоминали нам супружеское ложе. Летели недели, уходили месяцы, а мы были также целомудренны, как и в первый вечер.
Любил ли я её? Да нет, пожалуй. Тогда зачем встречался? По принципу - меня зовут, и я иду. Интересно было наблюдать - когда и как она меня из брата перекрестит в любовники. И ещё одна была очень серьёзная причина – отмазка от побоищ. Колька звал меня на танцы, а я не мог, у меня свидание - и с электрички шёл на стадион.
Надюха неизменно ждала в старенькой хибарке – она училась в Троицке, домой возвращалась в пятницу. Пару раз, спеша к ней на свидание, сталкивался со сватом на Стадионной улице. Пожав руки, покурив минут пяток, мы расходились восвояси.
Пришла весна и затопила грязью всю Вселенную. Впрочем, городским жителям, такое невдомёк, а я прикидывал - заглянуть домой за сапогами или попытать счастья пробиться в корочках на стадион. В электричке ехал и размышлял, вдруг вижу – Колька со товарищи вагон пересекают. С некоторых пор завелась у него челядь – в основном сверстники, ПТУ-шники сопливые – охочая до безответного мордобоя и мародерства. Хотя с последним перегнул – деньги и приглянувшиеся вещи они отнимали у ещё живых людей.
Колька свиту вперёд отправил, ко мне подсел.
- Чего сидишь? С нами пойдём – винишко есть.
- Нельзя – у меня контроль.
- Ты - давно хотел спросить - ещё встречаешься с этой шалавой?
- Построже с языком, а то прикусишь.
- Ты дурак?
- Родом так.
- Во-во, я вижу. А ты часом не ослеп – она уж полгода как беременна. Беги, дурень, от неё, если не хочешь загреметь.
- Беременная? От кого?
- Ну, если ты по ней не ползал, значит от меня. Может, ещё кому дала. А ты лопух чокнутый.… В кого такой?
Я сидел раздавленный новостью и не знал, что сказать, как поступить. Да откуда ж я мог знать, что у неё под сердцем зреет плод, если я ей даже шубку не расстёгивал.