Яков Есепкин
Эринии в августовском саду
Август, пленник астрийский, запел
Песнь свою перед мглою.
И колчан, полный огненных стрел,
Взял на хоры с собою.
Ах, Господнее лето цветет,
Дама-глория в цвете,
Разве темный сребрится киот
С образками о лете.
Страшно глянуть и бросить нельзя,
Не избыть, яко вина,
Искривилась земная стезя,
Где ея сердцевина.
Тяжелы эти иглы от роз,
Не иступятся кровью,
Кто ответствовал смерти всерьез,
Поплатился любовью.
А превратной любовь и была
О горенье нелепом,
Видишь, перстень мой держит игла
Диаментовым крепом.
Дале немость и глухость садов,
Раз не сталося брашен
И траурною ятью плодов
Зрелый серпень раскрашен.
Бледный мрак в череновом огне
И цветки засыхают,
Хоть сугатные эльфы одне
Пусть над сими порхают.
Весело им кружиться-летать,
Не услышат литаний,
Глухо кадиши станут читать
С багрецом листований.
И литании тонкий исток
Воспоит Лорелею,
Будет желтию всякий цветок
Бит ли, выкрашен ею.
Нож садовый отбросил я прочь,
Прячась, неосторожно
Куст задел: -- Ты умрешь в эту ночь?
-- Да, спастись невозможно.
|