Действительно, не поражает насмерть диво природы, но изумляет неравнодушных людей, даже не поэтов.
Во второй строфе в противодействие первой автор утверждает, что Русь привлекает неспешной красою, нежным и верным, покладистым нравом. Во-первых, краса неспешной не бывает. Куда ей спешить или наоборот? Природа выше человеческих тенденций. Во-вторых, Русь привлекает нежным и верным, покладистым нравом только её врагов. Такими чертами характера должны обладать жена и муж и то лишь друг для друга.
В-третьих, в настоящее время Русь не босая, слава Богу, обувь есть. Босая Русь была при Некрасове, Есенине, когда за образ Руси принимали крестьянку. Сейчас в поле редко кто кланяется травам, их скашивают при помощи техники или косами, но не серпами, когда, действительно, приходилось кланяться. Так что Русь, то есть, Россия не кланяется никому. Она, несмотря на поражающую её коррупцию, горделива. Вот это и надо воспевать.
«Прекрасная печалью исконной» может быть одинокая влюблённая женщина, когда ей не отвечают взаимностью. Упоминание о тоске – тавтология. Икона здесь не к месту, ибо если бы Русь искренне верила в Бога, то не допустила бы таких издевательств над людьми. С позволения Думы такие антинародные законы проводятся в жизнь, что нет предела возмущениям! Так что насчёт чистой думы – ложь! Выражение «любовью живою» неверно. Разве может быть любовь мертвою? Из-за нелогичности дерево произведения – ложный опёнок.
Следующее стихотворение того же автора:
Грел город сердце в свете ламп,
К колоннам ластился фонарным,
И так легко и мне, и вам
В его печали лучезарной
Мог отыскаться отблеск свой,
Неповторимо преломлённый
То ностальгией голубой,
То детской нежностью зелёной.
В прозрачном свете ночь плыла,
Людей касаясь лунным платьем.
Казалось, мгла была светла,
Когда я нежила в объятьях
Мой город ласковый, большой,
Притихший чуточку, печальный,
Когда жила его душой
И будто свет пила хрустальный.
«Город к колоннам ластился фонарным»… Это значит, город льнул к своим внутренностям. Представьте человека, который делает это! Бррррр! Автор утверждает, что от этого и от печали города мне легко. Не знаю, как автору, а мне «от этого» и от печали трудно. Ночью все цвета серые, даже при свете тусклых фонарей, поэтому упоминание о цвете ностальгии, в данном случае, спорно, хотя строка «То детской нежностью зелёной» к месту.
Предложение «Когда я нежила в объятьях мой город ласковый, большой, притихший чуточку, печальный, когда жила его душой и будто свет пила хрустальный» лишёно логики. Самого автора может нежить город, а не наоборот, иначе создаются нескромные сексуальные ассоциации. Жить его душой можно, но свет, тем более хрустальный, пить нежелательно, но можно умываться.
Но если бы и нежила, и пила, то что? Какой вывод? Для чего стихи написаны? Идея где? Какова общественная значимость стихов? Опять стихи для стихов?
Дерево произведения – лебеда.
Следующий автор Анна КЛЕЩ
http://www.niknas.by.ru/1tambovsp/ta9/ta9-klesh.htm
ПРОСТО ЖИЗНЬ
Я путаюсь в словах и мыслях
И в общих планах мирозданья,
В хореях, ямбах, рифмах, числах,
В беззвучном шёпоте сознанья;
В минутах, даже в днях недели,
В толпе прохожих, в Интернете
И в лабиринтах сновидений,
В страницах книг, в сплетенье сплетен,
В объятьях, поцелуях, в чувствах,
В одежде, в честности и лжи…
И это полное безумство
Я называю – просто жизнь.
О чём это стихотворение из однородных предложений, которые можно писать бесконечно? О бесцельной повседневной жизни. Вот такая «поэтическая» идея стихотворения. Как я и говорил ранее – стихи для стихов. А проще говоря – простой набор слов, подогнанных в примитивный рифмованный стихотворный рисунок. Однако этот узор среди безыдейных описаний дорожкинских свечек у печек, знобищевских сороконожек и глаза смородины на кусте лучше, чем у них, тем более что Анна чистосердечно признаёт такую жизнь безумной. Дерево произведения – куст смородины.
Следующий автор Татьяна МАЛИКОВА
http://www.niknas.by.ru/1tambovsp/ta10/ta10-malik.htm
Вечерний глинтвейн
Давай в Каберне заката
бросим гвоздику звёзд,
листья перечной мяты,
тертой луны имбирь,
мёд, фехтованье взглядов –
перец, рябины горсть, –
пряную мякоть ягод
солнца – склюёт снегирь.
Во-первых, этот «шедевр» написан вопреки правилам стихосложения, похож на верлибр, каким пишут начинающие авторы, кому не успели рассказать о том, чем отличаются стихи от прозы. Трёхсложные стопы – то амфибрахий, то дактиль переходят в двухсложные стопы. Система рифмовки неправильная. Что за рифма «горсть – звёзд»? Набор слов размещён как восьмистишие, чтобы не так была заметна литературная безграмотность Маликовой. Её наставница Дорожкина тоже использует такой приём, когда размещает строчки лесенкой.
В чём идея этого стихотворения? Для чего оно написано? Для того чтобы показать, что автор такой умный, если пишет, сравнивая? Но за сравнением нет ничего. Опять стихи для стихов. Первая строка «Давай в Каберне заката» бессмысленна, ибо последние два слова в ней автор поменяла местами и изменила падежи.
Подразумевается время осени, а причём здесь именно снегирь? А вдруг он не прилетит? Снова однородные члены предложения, которыми в стихах нельзя злоупотреблять, как и непонятными словами. Это неуважение читателя.
Данное стихотворение выдаёт высокомерный характер автора и безграмотность редактора Наседкина, не говоря уже о Кузнецове, Ивлиевой из управления культа личности Дорожкиной, которые дали бюджетные деньги на опубликование такой белиберды. Дерево произведения – перечная мята.
Следующий автор Мария ЗНОБИЩЕВА
http://www.niknas.by.ru/1tambovsp/ta9/ta9-masha.htm
КУКУШКА
Поэма к 65-летие Великой Победы
Под горой
В зелёной роще
Белый камень.
Там кукует на суку
Птица-память.
По заре да по весне:
– Коля! Паша! –
Выкликает имена
Павших.
И три тени там живут,
Три скиталицы,
И три женщины
Над камнем склоняются.
По весне да по заре –
Беспокойные –
Успокоившегося
Кличут воина…
…Сколько раз цветёт весна,
Мой хорошенький,
Столько жизней я одна –
Одинёшенька…
…Сколько лет, сколько зим
Сыновьям твоим,
Женихам твоим,
И отцам твоим?
Сколько здесь, на земле,
Остаётся им?
Или скоро белый камень
Обернётся песком?
Или скоро, птица-память,
Не заплачешь ни о ком?
Или скоро, разомлевшие от скуки,
Сумасшедшей назовут тебя внуки?
Я привёл из затянутого повествования начало, середину и окончание. Данное творение «Кукушка» по всем своим проявлениям не только не претендует на поэму, но и на стихотворение, в котором отображалась бы тоска одиноких женщин, потерявших мужа, отца, сына. Это псевдо стихотворное произведение не что иное как сплетение плагиатов отрывка из древнерусского эпоса «Плач Ярославны» и известных стихов о войне. Читатели, конечно, помнят песню в исполнении Валентины Толкуновой: «Да не родятся наши дети…». Повествование ведётся от лица сходящей с ума от одиночества женщины. Непонятно, чьи внуки будут её называть сумасшедшей? Если через пять лет Мария напишет ещё одну часть в таком стиле, дискредитировавшим советских женщин, то появятся и правнуки. В этом опыте нет ни истины, ни патриотизма, ни образа. Кукушка, с которой автор сравнила героиню, неудачный образ, образ наоборот потому, что он противоречит сюжету. И это лицемерное якобы переживание выдаётся к 65-летию Великой Победы!? Дерево произведения – придорожная горькая лебеда.
Зациклился Наседкин на тех, кто пишет хуже или равно с Дорожкиной, чтобы не дискредитировать её лучшими стихами, поэтому и появляются в Тамбовских альманахах такие вирши при отказе от других, но лучшвих стихов.
Следующее стихотворение того же автора:
http://tropinka.taminfo.ru/22-mariya-znobishheva.html.
«С кустом смородины у нас
Свои теперь секреты -
Про изумруд листа и глаз,
Про будущее лето».
Сразу бросаются в глаза, что слово «глаз» притянуто «за уши» для рифмы. Ей некому было подсказать, что на смысл слов-рифм должен падать основной смысл стихотворения. Она же кроме детской «тропинки» нигде не училась, а самостоятельно не занималась. Далее:
«Свои секреты с муравой,
Сердящейся немножко,
Когда по зелени живой
Ползёт сороконожка.
Есть тайна общая с жуком,
Играющим в Гарольда.
Скользит, с землёю незнаком,
Он по пруду, как по? Льду».
«Сороконожка», «Гарольда» вообще не к месту. Мария злоупотребляет правилами о рифме, цель её стихов, найти новую рифму, даже во вред идее произведения, которая, если она у неё и есть, то стоит на последнем месте. Ассоциация чего описывается? С кем сравнивается сороконожка и жук?
У кого это «Есть тайна общая с жуком»?
Почему Мария Знобищева утверждает, что жук «с землёю незнаком»? Он что из космоса прилетел? Для чего «по? Льду» она разделила вопросительным знаком? Что за выкрутасы? Где идея? Дерево её произведения похоже на траву мураву.
Я, когда начинал писать, такие вирши даже в стенгазету стеснялся подавать, а «тропинканка» – сразу в книжку за государственный счёт и в Союз писателей! Меня удивляют её и Дорожкиной идейки своей мелочностью, когда в обществе столько проблем, создаваемых людьми, наподобие Ивлиевой. Для членов Союза писателей это, мягко говоря, несерьёзно!
Следующий автор Валентина ДОРОЖКИНА
« «БЛАГАЯ ВЕСТЬ» (Стр. 28)
ПОЭТ
Два маяка сегодня у меня —
Мне душу согревают два огня:
Большой — от печки,
маленький — от свечки.
Два маяка сегодня у меня.
А за окном беснуется пурга.
Мой дом не существует для врага,
Но друга обогреет мой очаг,
И скажет друг:
«Уютней при свечах...
Устал от пустословья и безделья,
Они сразят быстрей любого зелья.
Дай отдохнуть от этой чепухи.
Согрею душу —
напишу стихи...».
И капнет воск горячий на ладонь,
И сердце отзовётся на огонь...
Перед великим именем
ПОЭТ
Опять уверую:
всё — суета сует».
Тема этого стихотворения – написание стихов. Если дважды повторились слова «Два маяка сегодня у меня», то, возможно, в этом идея? Две свечи, как видно из стихов Дорожкиной – это «пустословья и безделья у печки» - первый её маяк, а второй, это – «Согрею душу – напишу стихи у свечки». Почему не пять маяков? Несмотря на окончание дрёмы от ожога: «И капнет воск горячий на ладонь, И сердце отзовётся на огонь...», чувствуется эмоциональная фальшь, которая подтверждается продолжением «Перед великим именем ПОЭТ опять уверую: всё — суета сует». Слово ПОЭТ звучит напыщенно, оно не к месту, ошибочно. Это потому, что подобное высокое слово не подходит к этаким стихам, написанным по инерции от безделья продолжением зарифмованного пустословья. Да и Дорожкина это сама знает, закончив: «всё – суета сует», опять задремав.
В предпоследней строке сбивается ритм: «Перед великим именем поэт» ударный звук должен быть на втором слоге, а не на первом «Перед», ибо стихи написаны ямбом. Я бы нашёл синоним: «Пред исполинским именем ПОЭТ», но безграмотность не допустил. Дерево произведения этого стихотворения – две чахлые карельские берёзы, но от одного корня.
Если первый маяк Дорожкиной – жаркая печка, а второй – свечка еле тлеет, да ещё и «друга обогреет мой очаг», то автор, конечно же, имела в виду члена Союза писателей Знобищеву. Недаром у них обеих такие сонные, неяркие, слабые стихи, но зато они подружились с заместителем начальника управления областной культуры В.И. Ивлиевой! А данное обстоятельство для властей и государственных средств в несколько раз выше любого таланта!
Следующее стихотворение того же автора:
ЮНЬСКИЙ ДЕНЬ В ТАМБОВЕ
«БЛАГАЯ ВЕСТЬ» Дорожкиной (Стр. 205)
Солнце.
Зелень.
Голуби на крышах.
Ветер аромат несёт с полей...
Город мой становится
всё выше,
Всё уютней, чище и светлей.
Я люблю, Тамбов, твои дома,
Домики
и дворики с цветами...
Улицы, как я любуюсь вами!
Здесь во всём —
история сама.
Чувство это —
не сиюминутное:
Вас давно ведь обожаю я,
Улицы тамбовские,
уютные, —
Тёплая, единая семья.
Дерево произведения этого стихотворения – кудрявый куст неопределённого вида. Ну не могу найти в природе дерева, которое сравнением можно было оскорбить. Идея есть, но выражается мелко. О голубях, улицах, домах так много сочинено, причём образно, что, кажется, будто эти стихи написал пятиклассник после рассказа ему об истории его города. Ничего нет своего, нового. Если в этом тексте вместо слов «Тамбов» и «Цна» вставить иные собственные имена, например «Моршанск, «Москва», или «Шацк», то их можно применять и там, но они так написаны, что не нужны не только Москве, но и Моршанску.
В отличие от данного текста, такую процедуру с моим стихотворением «Признание Тамбову» проделать не удастся. У меня рассказано о главных отличиях города Тамбова от других городов, что важнее двориков с цветами... Причём у меня на рифмы падает основной смысл, как советовал Маяковский. Прочитайте, сравните и поймёте, что и в пренебрежении к моему творчеству заключается нарушение моих прав…
ПРИЗНАНИЕ ТАМБОВУ из книги "ВЗГЛЯД ИЗ ВОЛНУЮЩИХ ЛЕТ" (Стр.38)
Дарит герб твой лучезарный мёд
Историческому городу…
И приезжий человек поймёт,
Что Тамбов прекрасен смолоду.
На земле Тамбовской я живу,
Где лесами Цна любуется.
О Тамбовском волке чту молву,
О тебе душа волнуется.
Словно солнца луч цветку весной
Для меня ты стал столицей,
Мне б гордиться городом над Цной,
Но расстроен я милицией…
Всё равно любить тебя готов,
И Россию, так мне нужную.
Излучай приветливей, Тамбов,
Доброту великодушную…
Молодёжи помоги в любви,
Оправдай надежды вольные,
И на счастье всех благослови
Под мотивы колокольные…
Любить Тамбов сильнее можно не за лишь улочки, а за его историю. Использование Дорожкиной этого слова в качестве оправдания банальности и её членства в СП выглядит наивно. Как можно было принимать в СП России её? Нельзя принимать и её учеников, если они пишут стихи так бездарно и обезличенно! В этом читатели уже убедились.
Так что Управление культуры от имени «Научного» совета обязано констатировать, что это как раз стихи Дорожкиной не выходят за рамки самодеятельного, любительского уровня, и воздержаться от рекомендации к изданию как раз её виршей и стихов «Тропинканок», хотя рецензий она никогда не спрашивала из-за потворства управления культа, нарушающих статью 29 Конституции России.
Якобы «общественная» работа Дорожкиной в «Тропинке» по принуждению штудирования рифм оплачивается, и оплата в несколько раз больше, чем за более важную сходную работу получают профессионалы – учителя. На семинары и фестивали посылают только Дорожкину, игнорируя более достойных членов Союза писателей, позоря её виршами Тамбов. Поэту Е.Я. Начасу, например, не оплачивали преподавание в литературном объединении «Радуга», не давали возможности представлять поэзию Тамбова вне его пределов, хотя его стихи на два порядка лучше стихов Дорожкиной.
Я надеюсь: читатели убедились в том, что протеже В.Т. Дорожкиной недостойны быть членами Союза писателей России.
НИКОЛАЙ ЛАВРЕНТЬЕВ Тамбовский