Я к другой женщине:
- А вы поможете?
- Подставляй карман! Я не из таковских, - остроносая с узким подбородком и подозрительным взглядом выцветших глаз, она производила впечатление весьма сварливой особи.
- Что предосудительного нашли вы в действиях моих?
- Чтоб я тебе свои открыла мысли? Да ни в жисть. Зараз вот к участковому сношусь, пусть он твой проверит паспорт.
- Да ладно, тётя Зой, - продавщица выложила ладони на прилавок. – Почему бы не помочь человеку?
И мне:
- Будете смотреть?
Я потёр ладони, возбуждая импульсацию электромагнитного поля.
- Что попросите в награду?
- Там и увидите, коль ясновидящие вы.
Не увидеть её проблемы было невозможно – всей душой любила фермера Ивана. Да только не свободен он – жена красавица, детей четыре душки. Как же помочь тебе, Валюша?
Стоп! Наташин облик мелькнул в пластах её памяти. Отмотаем-ка назад. Да-да, это она – подходит к торговому ряду, выбирает фрукты. Что это было? Сельский сабантуй. Где это было? Когда? Память продавщицы послушно выдает мне информацию. Всё, нашёл края, где живёт любовь моя. Далеко ль отсюда до Воздвиженки? И это узнаю. Больше меня здесь ничего не держит.
Кланяюсь:
- Спасибо, бабоньки за хлеб и соль, приём сердечный.
Валентина поджала губки:
- И ничего не скажите?
- Наедине скажу.
- Обед, мы закрываемся, - продавщица прошла к двери, выпустила женщин и преградила мне дорогу. – Ну.
- Я мог бы вас избавить от мук сердечных, но это Божий дар, и не поднимется рука. Внушить Ивану, что ты единственное счастье его – тем более. Есть третий путь – жить вместе вам в согласии и любви.
- Бред кобылий!
- Дай ладони.
Я в её мозгах и времени нет деликатничать. Вот это вот убрать, это стереть, а это активизировать. Условности среды, комплексы общественного мнения, собственнические инстинкты – всё к чёрту! Пусть будут просто счастливы.
- Ты любишь Ваню?
- Да.
- Ты будешь почитать его жену?
- Как старшую сестру.
- Жалеть детей их?
- Как своих собственных.
- Ну вот, осталось эти мысли внушить Ивану с Марьей.
- Ты поможешь мне?
- Когда вернусь.
Но уйти в тот день из села Сулимово не дали мне.
- Куда пойдёшь? – у магазина поджидала Таисия Анисимовна. – Дождь, слякоть. До Воздвиженки добрых сорок вёрст – дотемна-то не управишься.
- Ничего и по ночам ходить умею.
- Идём ко мне: отдохнёшь, поешь, в баньку сходишь, а я с тебя что состирну – негоже в таком виде-то разгуливать. Не побрезгуй крестьянским бытом.
Как мог побрезговать, вот мною бы…. Короче, остался.
|