РАЗДЕЛ 2
И Я СЕЙ ОГНЬ НЕ ПРЕДАМ
* * *
Мы все пройдём через распятье,
Нам всем его не избежать.
Когда расторгнутся объятья
И потеряет сына мать.
Когда возлюбленных утратим,
Когда придёт разлуки час.
Мы все пройдём через распятье,
Оно – для каждого из нас.
Не только мать Его, но все мы
Поймём, что значит пустота,
Когда, как тяжкий камень, немы,
Замрём внезапно у креста.
Пройдут три дня, иль три мгновенья, -
Считай, кому не надоест, -
Лишь тот узнает воскресенье,
Кто вынес неподъёмный крест.
На муку ада нет ответа,
На крик Христа ответа нет.
Но тот, кто смог остаться Светом,
Пройдя сквозь ад, - всему ответ.
Всему ответ – огонь священный,
Что в глубине глубин воскрес,
Наперекор природе тленной,
Отчаянью в противовес.
* * *
Но Бог опровергает смерть.
Не спрашивайте как.
Кто знает Бога, знает твердь,
Разрезавшую мрак.
Кто знает Бога, знает взмах
Незримого резца,
Который рассекает страх
Обвала и конца.
Сие неведомо уму –
Оставьте ваши сны.
Кто знает Господа, тому
Игрушки не нужны.
И гроб не пуст, и камень цел,
Нов сердце – сноп огня.
Мой Бог пройти сквозь смерть сумел,
Шагая сквозь меня.
Огонь! Огонь! Огнём палим,
Расколот вечный мрак.
Чьё сердце сделалось сквозным,
Тот понимает «как».
* * *
Я знаю, знаю – где-то на границе
Последних сил изнемогу в борьбе.
Сама я – ноль, но если обратиться
Туда, внутрь сердца своего, - к Тебе…
Да, слишком трудно, слишком много надо –
Всё вынести; дорога под крестом,
И эти слёзы средь ночного сада,
И то, что дальше… что потом, потом…
Я помню, помню о кровавом поте,
Бессилии последней нищеты…
Нам говорят о воскресенье плоти,
Но жизнь и воскресенье – это Ты.
И коль распятье сделалось судьбою,
Не пересилить вала бытия.
Мне надо стать совсем одним с Тобою,
А остальное – воля не моя.
* * *
Кто доберётся до моей души,
До той глубинной, самой сокровенной,
Что зазвучала в мировой тиши
И засветилась в темноте Вселенной?
Слепой отец и нищий блудный сын,
Тот самый, что всю жизнь свою разрушил,
Вновь встретились. И только лишь один
Слепец нащупал замершую Душу.
О, эта задрожавшая рука
И подогнувшиеся вдруг колена!
И та Душа, что слишком глубока,
Та самая, что слишком сокровенна…
* * *
Где мёртвые? Да там же, где и Бог;
А если нет их, значит, нет и Бога.
Но только в тот таинственный чертог
Земные мысли заглянуть не могут.
В пространстве в самом деле мёртвых нет,
Как нет и Бога в этом зримом мире.
Но вот откуда появился свет?
Где то зерно, в котором зреют шири?
Не знаю где, но знаю, что не здесь.
О том земная мудрость умолчала.
И только сердце ведает, что есть
У зримого незримое начало.
Иначе я… Ну, что такое «я»?
Ком из земли. Бродячий призрак. Небыль.
Но это чувство полнобытия!..
Но прямо в сердце – разрастанье неба…
Шестое чувство – это чувство крыл,
Которое с неведомою силой
Творящий Дух над бездною раскрыл,
Объяв всё то, что будет, есть и было.
* * *
Тот звук, которым усмирён
Вой адских псов. Тот райский звон,
Тот перешедший за порог
Безмолвной тьмы, звучащий Бог –
Первооснова бытия –
Любовь поющая моя,
Любовь, преград которой нет,
Пронзивший тьму звучащий Свет.
* * *
Непроходимая граница.
Ничто уже не просочится
С той стороны. И нас не слышат
Те, кто корней подземных тише.
Совсем не слышны наши громы
На тех просторах невесомых.
Но наших душ малейший шорох
Как гром звучит на тех просторах.
На тех невидимых глубинах,
Где мы и мёртвые едины,
И где на нашу речь без слов
У них уже ответ готов.
Да, их таинственный ответ –
Из темноты встающий свет.
* * *
И постепенно тишина
Души вдруг сделалась равна
Твоей творящей тишине,
И начал мир расти во мне.
И, как дитя под сердцем рос
Ответ на вековой вопрос.
На всё страдание в ответ
Из недр сердца вырос свет.
* * *
Свет вёл меня. Я шла, и шла, и шла.
Зимой и осенью, весной и летом,
Какая б в мире ни сгущалась мгла –
Мерцала даль. Я шла и шла за светом,
Я доверяла только лишь Ему.
И, не задав ни одного вопроса,
Ни одного «зачем?» и «почему?»,
Я шла и шла в мерцающую россыпь.
Наверно, искра мне попала в грудь, -
Почти не видя, только по наитью,
Я в лабиринте находила путь,
Как будто шла за золотою нитью.
И раздавался очень тонкий звон.
И вспышка – будто бы перо жар-птицы.
И вздрагивало сердце: это Он!
И знала я: сейчас в меня вонзится
Та золотая острая стрела,
Та, проходящая сквозь все покровы,
Вот То, за чем я шла, и шла, и шла,
Вот То, за что я умереть готова…
* * *
Моя любовь не знает края,
Затем что в Боге края нет.
Запас любви неисчерпаем,
Как нескончаем в мире свет.
Ничто Любви не остановит.
Она идёт по морю слёз,
Она идёт по морю крови
Так, как по водам шёл Христос.
* * *
Как молишь ты немое Божество,
С каким упорством бьёшься у порога!
Но Бог есть выход из себя в Него
Не Бог к тебе, а ты приходишь к Богу.
Как лес осенний, все свои листы
Сбрось сам себя, устав с собой бороться.
Вот он – предел последней нищеты:
Когда от человека остаётся
Один лишь Бог. И после страшных мук
Внезапно радость ощутишь такую,
Что взглянешь ввысь, оглянешься вокруг –
И, точно ангел в небе, возликуешь.
* * *
Святая скорбь, божественная боль.
Душа глядит из темноты глубокой
Немой звездой, пронзающей юдоль,
И тайным светом наполняет око.
Святая скорбь, священная печаль.
Душа сейчас звездою восходила
Из темноты. И озарилась даль,
И прилила неведомая сила.
И вот тогда умолкли все слова,
И слёзы сердце слили с океаном.
Душа взошла из тьмы. Душа жива.
И входом в вечность оказалась рана.
* * *
Есть непреложное деленье,
И все мы делимся сейчас
По степени проникновенья
Нас в свет и света – в нас.
И если он проник глубоко,
И если мы в него вошли,
То просквозило Божье око
Слепую тяжесть всей земли.
* * *
Ах, осень, осень золотая,
Который раз, который год
Ты открываешь мне, блистая,
Сквозь смерть в бессмертье тайный вход.
Сквозь смерть земную, не иначе, -
Всё, всё сжигает твой пожар, -
И сердце вместе с лесом плачет,
Благодаря за слёзный дар.
За годом год… А может, может –
Другого будет не дано.
Последний год на свете прожит…
Но как же сердце зажжено!
И что такое жизнь былая,
Вся вереница прошлых дней?
Ведь если сердце так пылает,
То что-то в мире есть важней
Всей этой зримой круговерти –
Болезни, времени и смерти…
* * *
Я не предам Тебя, мой Боже.
Всё то, чем я владею, - хлам.
Я всё своё именье брошу,
Я всю себя Тебе отдам.
Я для Тебя – сосуд порожний.
Открыто всё. Препятствий нет.
Я не предам Тебя, мой Боже,
Я внутрь вбираю весь Твой свет
Твой свет, твой голос – ту сонату,
Где дышит сил Твоих прибой.
Я не предам Тебя, Вожатый,
Я с каждым звуком – за Тобой.
О, рокотание прибоя,
Накаты полнобытия.
Я заменю себя Тобою.
Уже не я, уже не я.
Не я, а Ты в глубинах сердца.
С меня достаточно. Ты сам –
Возжженье жизни, огнь бессмертья,
И я сей огнь не предам.
* * *
Бог – это жизнь и воскресенье.
Бог – это противотеченье,
Всей тяжести противовес,
То, что идёт наперерез
Стихии, всем её законам,
Совсем не Богом утверждённым.
Не спрашивайте как и кем –
Господь пребудет вечно нем.
Но только в каждое мгновенье
Бог – это жизнь и воскресенье.