Не мое. Адресовано мне. Без примесей цветов радуги. Имена... изменены.
Киевский политех девяносто какого-то года... Повторяю: никаких голубых оттенков... Кто-то скажет:" Причем тут любовь?!" И тем не менее...
Вот, я опять пришёл, а тебя опять нет. Степанчук делает достойное лицо и продолжает читать лекцию. Он что-то все время говорит, что-то нужное, что несомненно пригодится мне на экзамене. Но рядом сидит Харченко и рассказывает Накидаеву свои очередные подвиги о том, как он имел в гостиничном бассейне «мисс Украина» и «мисс Вселенная», одновременно. Накидаев ему не верит, но благородно молчит, стараясь писать лекцию, как старался и я, но Вова мешает ему, как уже помешал мне, настолько, что я пишу буквы, но не то что говорит препод, а пишу тебе. А-я-яй… Вова только что все-таки трахнул «мисс Украина», причем в душе. В то время, как в бассейне плавал певец Серов. Он, наверное, плавал и пел, а Вова ему подпевал, совмещая полезное с приятным.
Очень невесело, когда ж ты придешь, скотина. Я устал как Манчини. Еще только первая пара, а я уже устал. С прозой не складывается, сейчас напишу тебе стих.
Люблю Налима я,
Но странною любовью
Ее не победит рассудок мой
Налим, болезнью изнуренный
Идет-бредет само-собой
Обильно налитое кровью его лицо
Полно упрека.
Сейчас он от меня далеко,
Но мое мысленное око
Следит за ним –
Любимым и родным.
Не вынесла душа Налима
Позора мелочных обид
Он не восстал, но все ж убит!
А вы, надменные потомки
Налима пожираете обломки…
Скажи-ка дядя ведь недаром
Налим, убитый самоваром
Родной Хабаровск отстоял?
И не кричал: «Москва за нами!» -
Он про Москву совсем не знал!
Он долго плыл холодным морем
И утонул, убитый горем!
А выплыл там, где кот ученый
Огурчик кушает мочёный …
Как выпьет водки – песнь заводит
Потом лежит и говорит,
А Женя – обессилев, стонет,
Русалка рядом мирно спит…
Да, были схватки боевые,
Да говорят еще какие!
Недаром дядька Черномор
Налима помнит до сих пор…
И 33 богатыря чесали попы до утра.
P.S. Приходи скорей – я дам тебе сигарету.
|