Клуб любителей научной фантастики

[santehlit]

- Кудияр, Кудияр, - собеседник с любопытством всматривался в мои глаза. – Не травишь? За туфту языка можно лишиться.
- Не авторитет?
- Авторитет, авторитет. И авторитетам авторитет. Как выглядел, помнишь?
- Здоровый такой, мордастый, бородатый.
- Может, наколки?
- Видел одну, на запястье – в виде солнца или звезды с лучами.
- Солнце, солнце, - собеседник выдохнул облегчённо и хлопнул меня по колену. – Он-то тебя запомнил?
- Чёрт его знает. Просил остаться.
- После суда, как на этап пойдёшь, пошлю вперёд маляву – должна подействовать.
- Спасибо Кирилл Владимирович.
- Откуда знаешь?
- Следак сказал.
- Забудь. Кашап я, так и запомни – Ка-шап.
Следователь на последний допрос принёс кока-колу:
- Угощайся. Распишись, здесь и вот здесь.
Потянул за тесёмочки, закрывая папку:
- Готово дело – завтра в суд.
Перегнулся через стол и доверительно:
- Этому сержанту из ППС сам бы треснул – вешает, козёл, на тебя всяку муть, а я же вижу, человек интеллигентный.
Прощаясь:
- Адвоката тебе назначат. Повезёт – условным отделаешься. Ну, будь здоров.
Не повезло. Адвокат заторможенный достался, а обвинитель – сама страсть. Судья, женщина преклонных лет, приглядывалась ко мне с доброжелательным любопытством, но когда Мирабель засвидетельствовала, что попытка изнасилования не имела место, охладела – тонкогубый рот изогнулся в брезгливой гримасе. По трём статьям обвинения наскребли мне суммарно два с половиной года отсидки.
Прощай свобода!
Кашап, должно быть, отправил обещанную маляву – на этапе ко мне с любопытством приглядывались не только зэки, но и конвойные. А в Т-ой ИТК № 75, куда прибыл через неделю после суда, даже какой-то подозрительный вакуум образовался. Казалось бы, человек с гражданки, полон новостей, историй нерассказанных, но ко мне не подходили с вопросами, не справлялись об имени-отчестве, не объясняли лагерных порядков – кто есть кто, кого следует гонять, а кого бояться. В столовой трапезничал в гордом одиночестве.
Да и чёрт с ними! Вот делов-то – зэки не берут в компанию.
При ИТК функционировал завод ЖБИ, обеспечивающий ближайшие стройки фундаментными блоками, стеновыми плитами и плитами перекрытий, бетоном и раствором. Меня определили в бригаду цементников, коих задача была – бесперебойная подача цемента в производственные цеха. Подавался он из силосов по трубам и имел вредную привычку распыляться в воздухе. Нам, конечно, выдавали респираторы – раз в неделю – но хватало его на полдня: пот и пыль цементировали марлевую ткань так, что она становился непроницаемой для воздуха. Дальше кто как мог, защищал свои лёгкие. Я просто не дышал, а коллегам доставалось – приходили с ужина, падали в кровати и надсадно кашляли, сплёвывая кровяные сгустки.
Бесчеловечно? Ну, так, братцы мои, на то и тюрьма, чтобы через страдания плоти к очищению души.
Полуочищенные души с недельку меня не замечали. А потом….
Старик седой, щетинистый, сутулый вдруг, проходя, цапнул мою чашку с баландой.
Что-то новенькое! Поднял голову, проводил взглядом – изголодался бедолага? Нет, тут другое, подсказывала интуиция, началась проверка на вшивость.