Рассказ. Постоянное напряжение

[freidom]

_____ Противник казался не просто выше и крупнее… Он был огромен, его длинные ноги поочередно били в пустоту рядом с моей головой, и казалось, ещё чуть-чуть и мне не избежать сильнейшего удара.
Кто придумал этот "кик-бокс", да и какой же это к черту спорт, если мы вот так запросто, без серьезных причин сами стремимся себя покалечить? Сколько раз мне приходилось наблюдать, как после схватки окровавленные бойцы пожимали друг другу руки, обнимались, что-то там шутили. Как будто и не было злости на татами, отчаянных ударов по голени и в голову, как будто совсем недавно они были всего лишь зрителями, а не участниками собственного избиения.
Что-то во всем этом мне казалось неестественным. Люди живут в хаосе, может быть поединок – это попытка приспособиться к хаосу? Но ведь это очень странно, не правда ли...

Собственно, заниматься единоборствами я начал случайно, не имея на то определенной причины и цели. Мне не нужен был какой-то там пояс или звание, мне не хотелось быть грозой малолетних хулиганов, я не пытался воспитать в себе мужество и стойкость, благо всё это я уже прошел на армейской службе – нет, я изучал единоборства просто так – из любви к искусству…

Пошла четвертая минута боя. Неуверенность понемногу отступила. В конце концов раздражение взяло верх над чувством самосохранения. Все эти блоки, уклоны, танцы вокруг соперника не приносили никакого результата. Соперник был выше на голову, он просто тупо ходил за мной по периметру и пытался пробить, а точнее хотя бы попасть в меня, что пока ему не никак удавалось. Но и мои показатели выносливости были не вечными, я начал уставать.

-- В голову бей! -- кричали из зала, -- по ногам мочи…

...сидевший в первых рядах мощный парень лет тридцати с гладковыбритой головой тоже что-то быстро кричал мне, но так громко, что я не мог сразу уловить смысла его слов.

-- Ближе, ближе подойди, Лёша…

Его звали Сергей. Ну, собственно, это он привел меня в секцию рукопашного боя. Тогда в конце 80-х бои "в полном контакте" только входили в моду и были почти под запретом. Вид спорта, которым мы занимались, официально назывался у-шу: это такая гимнастика для китайских пенсионеров. Для спортивных чиновников название означало, что в секции проводятся занятия по оздоровительной физкультуре. На самом деле я платил в кассу бешеные по тем временам сборы и постигал какие-то обрывки кулачного искусства буддийских монахов вкупе с любительским каратэ, доставшемуся советскому обществу от интерпретаций Брюса Ли и прочих киномастеров, т.е. я просто учился драться. Для чего? Чтобы потом я этим зарабатывать себе на жизнь или стать вторым Фунакоши? Вряд ли... я ж говорю - просто так, из любви к искусству.

-- Вплотную к нему… работай… Рраз-раз. Локти не забывай…

И правда, как это я сам не догадался. Если противник выше тебя ростом – лучше использовать ближнюю дистанцию, нельзя играть по чужим правилам, надо навязывать свои.
…я приблизил к сопернику на расстояние согнутой руки, поднырнул под его правое предплечье и ударил снизу в подбородок…

-- Бей, бей, не останавливайся, -- не унимался Сергей, и вероятно жестикулировал со своего места, надеясь, что я увижу, как надо правильно ударить именно в этот момент.

Для завершения атаки не хватало пространства. Я перенес центр тяжести на правую ногу и ударил локтем, вкладывая в удар всю амплитуду вращения. Ваза-ари! Вот так… боец поплыл. И в заключение уракен. Иппон! Красивая жирная точка. И чтобы я без тебя, Серега, делал…

Всё же хорошо, когда рядом есть опытный и сильный товарищ. С Сергеем мы почти год работали вместе в троллейбусном парке. Славный он парень. Говорили, отсидел на малолетке за какую-то там мелкую кражу, то ли бутылку вина украл из магазина, то ли ещё что-то, я особо не расспрашивал. Поэтому о его прошлом я ничего особенно не мог сказать. Знал только, что у Сергея было всё как надо: почёт и уважение на работе, жена, немного старше его, и две милых дочки, восемь и десять лет соответственно.

Помню, на работе характер мой мало кому нравился. Я постоянно спорил с начальством и протестовал против несправедливых, как мне казалось, лишений КТУ, засад ревизоров на линии, доносов коллег на молодых работников, плотного графика рейсов и тому подобное. И по большому счету кроме Сергея у меня не было друзей.

-- Ты не понимаешь, -- говорил он мне. -- Жизнь, это тебе не каратэ. Здесь надо быть политиком. Понимаешь?! Политиком… Стучит на тебя Иван Палыч – улыбайся ему, подружись, может и у него найдутся какие слабости, а ты ему потом на вид поставишь, сечёшь? Достает тебя, к примеру, начальница маршрута – ну так что! Подари ей букетик, конфеток там купи.

-- Птичье молоко, да? Она меня будет ради плана премии лишать, а ей зефир в шоколаде, так что ли?

-- Да так. И во всём так. Нельзя идти против сильного. Хочешь жить – умей подстраиваться…

-- А как же принципиальность, честность как бы, а Сергей?

-- Да засунь ты ее куда подальше. Играть надо по чужим правилам и незаметно навязывать свои. А ты живёшь одним днём. Жизнь-то напряжённая, двигаться надо, двигаться, постоянное напряжение, понимаешь? Ха-ха, так-то…

Жизнь напряжённая… Странно, а по-моему жизнь – это просто жизнь. Мне так казалось.

А потом была криминальная заваруха 90-х. Кто куда. Кто во что горазд. И почти семь лет я ничего не знал о своем бывшем товарище.
Однажды в криминальной хронике мелькнуло знакомое лицо. С экрана телевизора на меня глядел всё тот же мощный человек, сидевший на табурете по пояс голый, его руки были скованы за спиной наручниками, а на той же знакомой гладковыбритой голове виднелись ссадины и запекшаяся кровь.
Короткий сюжет показался вечностью.

-- Как вы убили свою дочь? -- спросил репортёр.

-- Она лежала на диване, читала книжку… Я вошёл в комнату, попросил ее помыть посуду. Она не ответила ничего… мне показалось, проигнорировала. Специально.

-- И что вы сделали?

-- Взял на кухне нож, подошёл сзади… перерезал горло. Потом… разрубил в ванной на части, сложил в пакеты. Рано утром вынес в соседний двор и выбросил в мусорный контейнер.

-- Что вы можете сказать о себе после содеянного? Кем вы себя считаете? Кто вы сейчас по вашему мнению?

-- Папа… убийца дочки. Так получилось. Жизнь напряжённая, всё на нервах. ПОСТОЯННОЕ НАПРЯЖЕНИЕ...