Илья Шувалов: Сургут — Москва

[Илья Шувалов]

Всем привет!:pr: Решил я написать свои мемуары, но не только то что помню, но и детство, по рассказам родственников. Кое-что додумал, где-то приукрасил, знаете, как это бывает ;) Выношу первую главу на Ваш суд.

Глава 1. Илюха-фантазёр

— Баб Тамара! Баб Тамара! Смотри! — вихрастый мальчишка влетает в комнату. У него в руках книга. — Смотри, капитан Блад был и врачом, и пиратом! Понимаешь, баб Тамара, и пиратом, и врачом! Так тоже можно!

— Баб Тамара, а что за шоколадки доктор Айболит зверятам давал? Они же наверняка были необычными, раз помогали, правда? Ты же сама мне говоришь, что шоколад для зубов вреден, а зверяткам, значит, полезен?

— Баб Тамара, а куда я положил «Томека в стране кенгуру»?
Пожилая полная женщина только успевала головой крутить — маленький непоседа умудрялся читать, болтать и бегать одновременно. Ну весь в отца пошёл!

Шуваловы переехали из Омска обратно в Сургут, и решение это оказалось верным. Здесь хотя бы за садик платить не нужно, бабушка Тамара сама вызвалась присмотреть за сорванцом — и не жалела.
Когда в недалёком 1987 году у врача-хирурга и его жены-медсестры родился сын, семья в полной мере ощутила, каково это — жить с младенцем на руках в стране, охваченной хаосом. Перестройка ударила по медицине тяжеленным молотом, и особенно пострадали честные врачи, не привыкшие работать спустя рукава и брать взятки за каждую мелочь. Тогда-то семья и вспомнила о своих корнях.

— Как думаешь, — спросил Вадим жену Ирину, — продержимся на сургутских морозах? За Илюхой, если что, моя мать приглядит, она обещала...

— Почему нет? — улыбнулась в ответ Ирина. — Я, сам знаешь, в Комсомольске-на-Амуре выросла, мне не привыкать. А зарплаты в Сургуте не в пример выше. Да и со свекровью мы всегда ладили.
Так и постановили.

Поезд вёз маленького Илью по, как ему казалось, бескрайней Западно-Сибирской равнине, и мальчик буквально прилип к окну, за которым мелькали сосны. На редких полустанках странно одетые люди предлагали ягоды в меду, сушёную рыбу и прочие ранее не виданные им лакомства. Может, именно тогда в Илье и проснулась страсть к путешествиям — чистая и бескорыстная. Родители тихонько радовались тому, что обычно беспокойный ребёнок часами сидит, разглядывая постоянно меняющийся пейзаж. Единственная проблема возникла, когда семья доехала до места назначения. Осознав, что всё закончилось, Илюша отказался покидать купе: цеплялся за дверные ручки и горько плакал. Даже старинное испытанное средство — выманивание на конфеты — на этот раз не сработало. Пришлось вытаскивать на руках.

— Проводником, наверное, станет, — смеялись две толстые тётки-проводницы, а отец сурово сдвинул брови и покачал головой. Будущее сына он видел только и исключительно в медицине: Илья Шувалов должен был продолжить семейную традицию.

И вот Сургут: большая трёхкомнатная квартира по улице Майской на четвёртом этаже пятиэтажного дома. Внизу, на первом этаже, — гастроном со стеклянной витриной, в которой можно увидеть гору свежезамороженной рыбы или пирамиду из консервных банок — яркую, цветную — и посчитать, сколько банок находится в её основании, а сколько в следующем ряду и так далее, до самого верха. Бабушка Тамара часто останавливалась с внуком у этой витрины, и маленький Илья радостно докладывал, сколько всего консервов в пирамиде, сколько в третьем ряду и сколько — в пятом. Вскоре он уже знал это наизусть.

Ещё Илья узнал, что по квартире тоже можно путешествовать не хуже, чем по стране. Вот окна с тройными рамами, защищающие от суровых морозов. Вот ковёр, с которого строго глядят на невидимых врагов знаменитые васнецовские «Три богатыря», — и можно часами разглядывать ёлки на переднем плане или облака, плывущие над дальними холмами. Бабушка Тамара называла такие холмы «сопками», и Илья быстро перенял эту манеру. А вот две чешские стенки, битком набитые книгами, — и это не просто книги, это широко распахнутые окна в другие миры, где отважные путешественники ловят диких животных, хитроумный Дерсу Узала знакомит гостей с таинственными духами тайги, а добрый доктор Айболит лечит каждого, кто обращается к нему за помощью.

Читать Илья выучился в четыре года. И бабушка, и родители горячо одобряли увлечение мальчика книгами, и сам он твёрдо знал: чтение — одно из самых прекрасных умений в жизни. Даже поэт и композитор Высоцкий разделял это мнение и пел хриплым голосом из старенького жёлтого кассетного магнитофона «Скиф», привезённого ещё из Омска:

Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почём,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Мальчик слушал Высоцкого и серьёзно кивал: он хотел прочесть все-все нужные книги и впоследствии прорубить себе путь, защищая отцовским мечом слабых и угнетённых. Правда, меч ему представлялся чем-то вроде большого скальпеля, которым отец-хирург разрезал больных и вытаскивал из них всё ненужное и вредоносное.

Восьмой микрорайон, где жила семья, располагался недалеко от Сургутской центральной районной больницы. Именно там нашли работу родители Ильи, а ещё раньше там работали его бабушка и дедушка. Мальчик знал: в больнице на доске почёта он увидит знакомые лица — этим он ужасно гордился. Дома, играя в немудрящие детские игрушки, он выписывал всем рецепты и коряво подписывался: «Врач Илья Вадимович Шувалов». Бабушка купила ему набор печатей, и наиболее востребованной была та, на которой гордо красовался крестик. Илья разводил красную акварельную краску, и крестик тоже получался красным — как на боку «Скорой помощи», на фоне которой часто фотографировался дед мальчишки. Получалась замечательная печать — да, не как у настоящих докторов, но и болезни у солдатиков и грузовиков тоже были не совсем похожи на настоящие. Илья упоённо рассказывал, размахивая стареньким бабушкиным стетоскопом:

— Гражданин «КАМАЗ», у вас отпадение колёсной оси, нужна срочная операция! Вам необходима госпитализация, заболевание опасно для вашего здоровья. Пожалуйста, приготовьте домашнюю одежду — ну, домашнюю краску для кузова, — две пелёнки, а ещё я вам сейчас выпишу рецепт...

Или же, глядя на игрушечного солдатика, твёрдо говорил:

— Вас в джунглях укусила муха цеце. Она выпила из вас крови втрое больше, чем весит сама, и занесла вам трипа... три-па-но-со-му. Поэтому у вас сонная болезнь, гражданин. Мы сейчас проведём вам серологический тест.

Затем Илья открывал медицинский справочник, валяющийся рядом, и торжественно читал:

— Будем применять ме-лар-со-прол и пен-та-ми-дин. Приготовьтесь к введению их внутривенно!

Капельницы в доме не переводились, но никто не плёл из них рыбок или человечков: вместо этого Илья проводил медицинские процедуры на всех своих игрушках. Бабушка Тамара, смеясь, говорила соседям, что мальчик уже в этом возрасте способен самостоятельно поставить больному укол, измерить давление и даже послушать лёгкие.

Бабушка никогда не отказывалась ответить внуку на тревожившие его вопросы и вместе с ним подумать, отчего тот или другой литературный персонаж поступал хорошо или плохо. На вопрос о докторе Айболите она отвечала так:

— Ты, Илюшенька, прав. Это автор книги увидал в руках у Айболита такую плитку, которая похожа на шоколад, вот и решил, что Айболит всем по порядку даёт шоколадку. На самом деле, конечно, он раздавал зверяткам гематоген. В гематогене очень много железа, которое стимулирует у зверяток кроветворение. И детишкам гематоген тоже очень полезен. А ещё там хватает белков, жиров, углеводов и минералов, очень для организма нужных, потому-то Айболит его и использовал. Ну и градусники ставил, да. Температуру измерять важно, температура показывает, насколько ты здоров.

Насчёт капитана Блада бабушка Тамара тоже соглашалась и говорила, что быть одновременно пиратом и доктором можно, но вот только нужно ли?

— Одно дело, Илюшенька, когда злые люди тебя притесняют, и ты против них выступаешь — вот как капитан Блад этот. Его, понятно, пиратом называли, ну да он и впрямь пиратом был, да только сам смотри — он хотел занятие это бросить, снова вернуться к прежней профессии. Умный человек был, понимал, что врач — дело почётное, а пират — позорное. И совсем другой коленкор, когда ты решаешь бандитом стать, всех без разбора грабить, на чужом горе наживаться.

На дворе стояли лихие девяностые. Сургут с его нефтяными деньгами стал ареной для разборок криминальных группировок. Звучали разные клички, совершенно не похожие на нормальные имена: Бяша, Зятёк, Сапог... В семье Шуваловых подобное категорически не одобряли.

— Смотри, Илюшенька, — говорила бабушка Тамара, — когда люди кого уважают, они его величают по имени-отчеству. Вот ежели тебя уважать начнут, так скажут, мол, Шувалов это идёт, Илья Вадимович, известный доктор, хороший человек. А этих кто уважает? И зовут-то не по-людски! Ну да, богатые, да только богатство у них на чужой крови, а значит они и сами рано или поздно богатства-то свои да собственной кровушкой зальют...

Бабушка оказалась права: в ходе криминальных разборок «авторитеты» умирали один за другим. Илья крепко-накрепко запомнил бабушкины слова. В конце концов, он хотел стать уважаемым человеком, Шуваловым Ильёй Вадимовичем, а не странным бандитом со странной кличкой!
Как знать, возможно, эта прививка здравого смысла и уберегла мальчика от того, чтобы пополнить ряды молодёжных банд. Или сказалась тяга к чему-то более высокому, более значимому, нежели дворовые драки, сопровождаемые бессмысленной жестокостью. Илья хотел добиться успеха, но твёрдо решил, что сделает это законным путём, не прибегая к мошенничеству или запугиванию других людей.

Поскольку бабушка сидела дома, Илью не отдали в детский садик: деньги решено было поберечь. Однако мальчик рос весёлым и общительным, и во дворе слыл заводилой детских игр. Сказывалась и солидная эрудиция, накопленная посредством чтения книг. Под руководством Ильи осуществлялись экспедиции на Северный полюс — за гаражи, где торжественно водружался флаг России (когда отец обнаружил, что на флаг пошли его старые кальсоны, кухонное полотенце и юбка жены, аккуратно разрезанные и сшитые в нужном порядке, он даже почти не рассердился). На пустыре за соседним домом отважные исследователи с головой ныряли в опасные африканские джунгли, ну а заброшенный киоск долгое время служил космическим кораблём, на котором российские космонавты колонизировали Луну и Марс. Увы, киоск впоследствии облюбовали бездомные, и от межзвёздной экспедиции на альфу Центавра пришлось отказаться. В маленькой дворовой песочнице можно было летать исключительно в пределах Солнечной системы.

Ещё Илью любили девочки: он никогда не отказывался поиграть с ними в больницу. Разумеется, он был главврачом и раздавал всем ценные указания — зато никто из мальчишек не трогал госпиталь, расположившийся на двух лавочках возле первого подъезда. Девочек Илья сразу отнёс к категории слабых, которых нужно защищать, как это делали Робин Гуд, капитан Блад или герои Жюля Верна. Поэтому хотя драк он и не любил, но порой приходил домой битым. Отец его в таких случаях не жалел, а подробно разбирал, почему случилась драка, прав ли сын и как действовать в будущем. Бывало, что дома Илью наказывали, но гораздо чаще Вадим одобрительно качал головой и посмеивался:

— Героем сын растёт! Небось, пойдёт по стопам деда, будет в «Скорой помощи» работать, а то, может, и реаниматологом станет.

Это вдохновляло Илью и дальше отстаивать собственную правоту. Мало-помалу во дворе его зауважали и больше уже не трогали. В Сургуте ценили людей с принципами вне зависимости от их возраста.

А вечерами мама вместо сказок рассказывала ему истории о Дальнем Востоке, откуда она была родом. Любовь к родным краям Ирина Шувалова сберегла и с удовольствием делилась с сыном своими воспоминаниями:

— Вот возле села Никольское на острове Беринга — это на Камчатке — есть удивительной красоты природное чудо, называется Арка Стеллера. Она названа в честь Георга Вильгельма Стеллера, известного путешественника, который её первым нашёл и описал. Только представь: много-много лет штормовые ветра выдували каменную породу, пока не создали каменную арку, похожую на ворота старинного замка. Стены и вершину её покрывает мох, а зимой — снег. И чудо это выше двадцати метров в высоту!

— И что, через арку правда можно пройти? — обмирая от восторга, спрашивал Илья.

— Правда. Человек на фоне этой арки маленький-маленький, она выше нашей пятиэтажки. И всё сделала природа, а не люди. За этой аркой начинается Командорский заповедник, его недавно объявили заповедным краем, и правильно сделали. Ух, как там красиво! Лежбища каланов, тюленей-полосатиков... А на острове Топорков — птичий базар. Там весь остров птицы обжили!

Илья закрывал глаза и представлял себе бескрайние птичьи стаи, летящие на далёкий остров, чтобы вывести там птенцов.

— Ещё там есть — ты же про путешественников любишь, да? — стоянка экспедиции Витуса Беринга. Когда их корабль разбился, они там зимовали. И могила Беринга там же расположена.

От этих слов перехватывало дух. Вот бы самому побывать в Командорском заповеднике, поглядеть на огромную арку, каланов и разномастных птиц, поклониться могиле великого исследователя!
Отец Ильи, в отличие от жены был человеком неразговорчивым.

Случалось, от него за весь день слышали только десяток-другой слов. Но книги он любил, сам читал очень много, а потому любовь сына к книгам ему очень нравилась. Ещё когда Илья был маленьким, Вадим купил ему «Детскую энциклопедию» — десять томов жёлтого цвета, и у каждого тома на корешке несколько рисунков, без слов объясняющих, чему он посвящён. Илья перечитал их все от корки до корки. Особенно ему нравился четвёртый том, в котором рассказывалось про растения и животных.

Таким образом, к школе Илья был уже полностью подготовленным. Он с интересом ждал, когда же сможет надеть форму и пойти в первый класс.
Школа №10 располагалась недалеко от дома. Выбрали её не случайно: она была специализированной, с химико-биологическим уклоном. Но вот незадача — эта специализация начиналась с восьмого класса. На семейном совете было решено на несколько лет отправить Илью в Екатеринбург, ко второй бабушке, переехавшей туда. Там Илья отучился в школе №53, где химию и биологию углублённо преподавали начиная с пятого класса, а затем вернулся в Сургут. В школе мальчик продолжал много читать. К старшим классам он подошёл с отличной успеваемостью и железной решимостью «выбиться в люди».

— Это не только для себя, — объяснял он домашним. — Я хочу стать врачом, который по-настоящему будет помогать всем, кому нужно. Хочу стать членом организации «Врачи без границ», чтобы вы мной гордились.
Думал ли Илья Шувалов при этом о путешествиях в дальние страны, где нужны услуги «Врачей без границ»? Вполне возможно. Но и помощь людям для него тоже стояла не на последнем месте.

К старшим классам Илье стало понятно: если хочешь преуспеть, нужны медаль и образование в хорошем вузе. Но на какой факультет податься? Какую выбрать специальность, чтобы можно было избавлять людей от бед и одновременно самому жить безбедно, при этом не нарушая закон? Илья хотел связать жизнь с медициной, хотел продолжить династию врачей, но его одолевали сомнения. Мир вокруг быстро менялся, всё больше молодых людей хотели стать рэкетирами, бойцами очередной «Бригады», а не борцами за правду. Так Илья потерял нескольких друзей. Кто был прав — он или они?

— Ну да, ну да, «Бригада», — хмыкала мать, и бабушка Тамара согласно кивала. — Лечит твой отец этих, из бригад. Только вот зачастую поздно их лечить.

— Да и ежели совесть инфицирована, то её уже не вылечить, — добавляла бабушка Тамара.

Точку в сомнениях и метаниях поставил дед, заслуженный реаниматолог.

— Вот что, — сказал он. — В нашей семье всякие врачи уже были, мы России многое дали. А стоматологов не было. Вот иди в стоматологи, от зубной боли людей спасать — самое то, да и зарабатывают они больше.

Илье стало легко и радостно. Вот и разрешилась проблема, мучившая его всё это время!