Яков Есепкин На смерть Цины

[Bojena]

* «Народ темен, общество равнодушно, элита глупа, невежественна, ортодоксальна и невосприимчива к великому. Трагедия гениального художника в том, что его некому воспринять и оценить. После Серебряного века тотальный эрзац минимум на столетие заместил и вытеснил метафизику искусства, Есепкин стал жертвой временной цезуры.»


Из эссе И. Лернис «Позднесоветская эсхатология»


Яков Есепкин

У ночных фей

Четвертый фрагмент

Мел шаров с золотою канвой,
Феи ночи, царевен сангины,
Мы, Геката, опять в пировой,
Чар иудиц бежим и ангины.

Се, волшебная хвоя тлеет
И панбархат юнеток сребрится,
И Цилии от нощных диет
Кельхи бьют, и шабли всеискрится.

Иль еще оглянемся – фарфор
Слота жжет, меловые гризетки
Внемлют дивные таинства Ор,
Ядом кремовым полня розетки.

Шестнадцатый фрагмент

Бутафоры меловниц рядят
В шелки темные с бледным подбоем,
Эвмениды ль за нами следят,
Услаждаясь полуночным боем.

Лейте, лейте, юнетки, одно
Хмель одесный, белейте над чашей,
Мы златое угасим вино
Цветом тьмы, амарантовой кашей.

И сбегутся юродных толпы
Во истечьях желтицы образной –
Пресаднящие гоев стопы
Миррой ночи омыть всеалмазной.

Двадцать седьмой фрагмент

От рождественской ночи ль пьяны
Феи неб, молодые вакханки,
К девам томным в их млечные сны
Злать ритонов соносят коханки.

Увивайте ж червицу и мел
Дивной хвои серебром истечным,
Кто еще веселиться умел,
Вновь гуляй за столовьем беспечным.

Иль очнемся -- о слоте шаров
Меловые юдицы икают
И ядят, и с блядями пиров
Из киафов серебро алкают.