НАСТОЯЩАЯ гражданская лирика

[Елена Громова]

Ее допрашивал четвертый день подряд
Фашистский офицер, увешанный крестами.
Ей руки за спину выкручивал солдат,
Ее хлестала плеть, ее гноили в яме.

Но был упрямо сжат иссохший тонкий рот,
И только иногда страданья человечьи
Невольно выдавал руки слепой полет,
Глубокий тихий вздох да вздрогнувшие плечи.

Угрюмый офицер сказал, что больше нет
терпенья у него,
Что это лишь начало
таких жестоких мук,
Каких не видел свет...
Но желтая, как воск, она в ответ молчала.

Угрюмый офицер схватил ее ладонь.
Склонился, хохоча, в насмешливом поклоне
И вдруг сигару взял, прижал ее огонь
К бессильной, но тугой девической ладони.

Прошло минуты две. Тончайший горький смрад
Наполнил полутьму высокого подвала.
Прижался в уголок растерянный солдат...
Но, бледная, как смерть, она в ответ - молчала.

Прошел недолгий час, а может много лет,
Казалось, темнота от ужаса густела,
Но также освещал свечи дрожащей свет
На кирпичах распластанное тело.

Не в силах отвести дрожащий свет свечи
От жутких черных глаз,
пронзивших тьму подвала,
Фашистский офицер присел на кирпичи
И, в бешенстве дрожа, проговорил устало:

"Все ясно до конца. Я сам тебя убью.
Не скрою, подлый страх меня сейчас тревожит:
Ведь я в твоих глазах увидел смерть свою
И мнится, что с тобой она уйти не может.

Но прежде, чем вонзить вот этот острый нож,
Я требую, скажи одно лишь только слово.
Мы давние враги, но ты меня поймешь,
Хотя моя мольба бессильна до смешного.

Разведка донесла, что пламенная речь
С далеких детских лет была твоей стихией,
Что словом ты могла мильоны в бой увлечь,
Что этим ты была известна всей России!

А ныне ты молчишь, забыв, что льется кровь!?
Я пробовал ножи высокого закала,
Я бил тебя в лицо, а ты молчала вновь,
Я жег твои ступни, а ты опять молчала!

Я взбешен, потрясен! И я хотел бы знать:
Кто научил тебя, душой твоей владея,
Прекрасно говорить и так, как здесь, молчать?
Скажи мне, кто же он, скажи, скажи скорее!

Сияньем озарив подвальный черный свод,
Огромные глаза, как искры, засверкали.
И в первый раз открыв иссохший черный рот,
Всей силою души она сказала: "СТАЛИН!"

А.Безыменский

[Панин Игорь]

Сообщение от Елена Громова

Ее допрашивал четвертый день подряд
Фашистский офицер, увешанный крестами.
Ей руки за спину выкручивал солдат,
Ее хлестала плеть, ее гноили в яме.

Но был упрямо сжат иссохший тонкий рот,
И только иногда страданья человечьи
Невольно выдавал руки слепой полет,
Глубокий тихий вздох да вздрогнувшие плечи.

Угрюмый офицер сказал, что больше нет
терпенья у него,
Что это лишь начало
таких жестоких мук,
Каких не видел свет...
Но желтая, как воск, она в ответ молчала.

Угрюмый офицер схватил ее ладонь.
Склонился, хохоча, в насмешливом поклоне
И вдруг сигару взял, прижал ее огонь
К бессильной, но тугой девической ладони.

Прошло минуты две. Тончайший горький смрад
Наполнил полутьму высокого подвала.
Прижался в уголок растерянный солдат...
Но, бледная, как смерть, она в ответ - молчала.

Прошел недолгий час, а может много лет,
Казалось, темнота от ужаса густела,
Но также освещал свечи дрожащей свет
На кирпичах распластанное тело.

Не в силах отвести дрожащий свет свечи
От жутких черных глаз,
пронзивших тьму подвала,
Фашистский офицер присел на кирпичи
И, в бешенстве дрожа, проговорил устало:

"Все ясно до конца. Я сам тебя убью.
Не скрою, подлый страх меня сейчас тревожит:
Ведь я в твоих глазах увидел смерть свою
И мнится, что с тобой она уйти не может.

Но прежде, чем вонзить вот этот острый нож,
Я требую, скажи одно лишь только слово.
Мы давние враги, но ты меня поймешь,
Хотя моя мольба бессильна до смешного.

Разведка донесла, что пламенная речь
С далеких детских лет была твоей стихией,
Что словом ты могла мильоны в бой увлечь,
Что этим ты была известна всей России!

А ныне ты молчишь, забыв, что льется кровь!?
Я пробовал ножи высокого закала,
Я бил тебя в лицо, а ты молчала вновь,
Я жег твои ступни, а ты опять молчала!

Я взбешен, потрясен! И я хотел бы знать:
Кто научил тебя, душой твоей владея,
Прекрасно говорить и так, как здесь, молчать?
Скажи мне, кто же он, скажи, скажи скорее!

Сияньем озарив подвальный черный свод,
Огромные глаза, как искры, засверкали.
И в первый раз открыв иссохший черный рот,
Всей силою души она сказала: "СТАЛИН!"

А.Безыменский

Очень слабенько. И вообще - конъюнктурно. Недаром Маяковский о нем сказал:

Ну, а что вот Безыменский?!
Так... ничего... морковный кофе

[Елена Громова]

Сообщение от Панин Игорь

Очень слабенько. И вообще - конъюнктурно. Недаром Маяковский о нем сказал:

Ну, а что вот Безыменский?!
Так... ничего... морковный кофе

А Маяковский для Вас авторитет или "совок"?
Конъюнктурно, говорите? А ведь случай-то - реальный! История про эту девушку была напечатана в газете, и Безыменский написал это стихотворение. А погибала она тоже конъюнктурно?
Вы говорите (точнее, не Вы, а Тальков, но Вы с этим соглашаетесь), что мы чувствовать не умеем. А Вы умеете? Вы понимаете, О ЧЕМ стихотворение? О трагедии и героизме! Неужели это пустой звук? И уровень тут совсем не играет роли (да и критерии уровня у всех разные).

[Панин Игорь]

Сообщение от Елена Громова

А Маяковский для Вас авторитет или "совок"?
Конъюнктурно, говорите? А ведь случай-то - реальный! История про эту девушку была напечатана в газете, и Безыменский написал это стихотворение. А погибала она тоже конъюнктурно?
Вы говорите (точнее, не Вы, а Тальков, но Вы с этим соглашаетесь), что мы чувствовать не умеем. А Вы умеете? Вы понимаете, О ЧЕМ стихотворение? О трагедии и героизме! Неужели это пустой звук? И уровень тут совсем не играет роли (да и критерии уровня у всех разные).

Маяковский потому и застрелился, что свой талант растратил на агитацию. Вот когда понял, что стал совком, так сразу и застрелился

А была такая история или нет - не важно. Стихи-то Безыменского плохие. Мало ли что он там думал и как переживал. Есенин мог написать о собаке, у которой отобрали щенков, и это выходило блестяще. Безо всяких оговорок на героизм.

[Sneg]

Сообщение от Панин Игорь

Маяковский потому и застрелился, что свой талант растратил на агитацию. Вот когда понял, что стал совком, так сразу и застрелился

А он точно застрелился?.. Последний раз когда в музее Маяковского была, там и другие версии не отвергали.

А растрату таланта он признавал, да... (Хотя Елена может и свидетельству Анненкова не поверить, как и Галине Вишневской...)

http://antology.igrunov.ru/authors/A...086113431.html

Я дал еще 200 франков, и мы зашли в уютный ресторанчик около пляжа. Несмотря на скромный вид этого трактирчика, буйябез был замечательный. Мы болтали, как всегда, понемногу обо всем, и, конечно, о Советском Союзе. Маяковский, между прочим, спросил меня, когда же, наконец, я вернусь в Москву? Я ответил, что я об этом больше не думаю, так как хочу остаться художником. Маяковский хлопнул меня по плечу и, сразу помрачнев, произнес охрипшим голосом:

— А я — возвращаюсь... так как я уже перестал быть поэтом. Затем произошла поистине драматическая сцена: Маяковский разрыдался и прошептал, едва слышно:

— Теперь я... чиновник...

Юрий Анненков, "Дневник моих встреч: Цикл трагедий"

[Панин Игорь]

Сообщение от Sneg

А он точно застрелился?.. Последний раз когда в музее Маяковского была, там и другие версии не отвергали.

Версий может быть множество. Но вот в марте этого года я как раз беседовал с Е.Рейном, там он на эту тему высказывается:

http://www.lgz.ru/article/8386

См. вопрос "По поводу Маяковского и Есенина гуляют легенды, что их самоубийства были подстроены". И далее, и развитие мысли.

[Григ]

Сообщение от Панин Игорь

Версий может быть множество. Но вот в марте этого года я как раз беседовал с Е.Рейном, там он на эту тему высказывается:

http://www.lgz.ru/article/8386

См. вопрос "По поводу Маяковского и Есенина гуляют легенды, что их самоубийства были подстроены". И далее, и развитие мысли.

Владимир Маяковский
КАК ДЕЛАТЬ СТИХИ ?
«Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески. Но сразу этот конец показался совершенно естественным и логичным. Я узнал об этом ночью, огорчение, должно быть, так бы и осталось огорчением, должно быть, и подрассеялось бы к утру, но утром газеты принесли предсмертные строки:
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

После этих строк смерть Есенина стала литературным фактом.
Сразу стало ясно, сколько колеблющихся этот сильный стих, именно – стих, подведет под петлю и револьвер.
И никакими, никакими газетными анализами и статьями этот стих не аннулируешь.
С этим стихом можно и надо бороться стихом, и только стихом.»

Думаю, что и в самОй фразе Маяковского в какой-то мере заложены ответы на оба вопроса. И о смерти Есенина, и о предстоящем еще самоубийстве самого Маяковского.

В данном случае, мне кажется, у поэта не получилось справиться ...