Собирательный образ Генечки Агавоньева как худ. прием в сатире

[Григ]

Я, собственно, о политической и социальной сатире. Тема эта возникла спонтанно.
Многим помнится мой цикл миниатюр "Это ты, Генечка", переложение на прозу известной песни "Раскинулось море широко",Это ты, Генечка - 4 , некоторые рассказы цикла "С ветки на Светку", "Покорми Ворону", Вопреки законам аэродинамики (притча), "Покорми Ворону", «Ubi pus - incisio" - о творчестве Щюрика Трубина и др.

Но речь пока не об этом.
Зафрендил я как-то в ЖЖ очень интересного автора, московского матерщинника и талантливого поэта и писателя под ником amorales 69. Фиг его знает кто это на самом деле, но читать его и прикольно и поучительно.
А на днях - вообще удивился. Встретил сразу три подряд его рассказа на очень схожую, не побоюсь этого слова - на одну с моей темой о русофобах - ксенофобах, таскающихся с ресурса на ресурс с вылинявшими псевдопатриотическими "хоругвями".
И если бы не имя главного героя "Иван", его вполне можно было назвать и Генечкой Агавоньевым, и Щюриком Трупиным и новым персонажем "в ажурных розовых чулках" Ильюшей Рогулиным.

А убедитесь сами, а потом, мэй би, поговорим о приемах политической и социальной сатиры.
И вообще, советую прогуляться по "блевничку". Получите удовольствие, я надеюсь. А аффтар, думаю, не будет на меня в обидках за несанкционаированный пиар.
http://amorales69.livejournal.com/
===========================

Святая Русь

Рассказ первый

Иван проснулся на заре, когда солнышко только-только начало расплескивать свои теплые лучики по Святой Руси.
Он потянулся на своей кровати, почувствовал разливающуюся по телу силушку, улыбнулся и подумал:
-Эко Солнце, светило небесное добротой своей балует нас, русских людей. У бусурман проклятых, небось оно не так светит.
Он встал, застелил кровать лоскутным одеялом, взбил набитые соломой подушки и вышел в горницу.
В горнице матушка Клара Соломоновна уже подала на стол кринку молока "Веселый Молочник" и пахнущий полем добрый кусок бородинского хлеба.
-Доброго утречка, матушка!- поприветствовал Иван мать и поклонился в пояс.
- Как же ты заебал своей посконностью, сынок- ответила мать. укоризненно качая головой- Откуда в тебе это? Что за блажь у человека по фамилии Финкельштейн?
- Ой, ты матушка моя родная- начал Иван-кабы была ты мне не матушка, а чужая, я бы отбил бы тебе буйну головушку да железу поджелудочную. Не поминай лихом былое. Я стало быть уже трех ден, как Шаповалов.
Он перекрестился на икону в красный угол и включил магнитофон. Комнату наполнил звук колоколов и сменившая их песня Надежды Бабкиной.
Наскоро позавтракав, Иван надел льняную косоворотку, завязал на ноги лыковые лапти, на голову нахлобучил картуз.
- Где хоругвь, матушка?- подпоясываясь кушаком спросил он.
- Постирала- вздохнула мать, заваривая чай Липтон в белой китайской чашке- Наградил Бог хоругвеносцом.
- Цыц! Не посмотрю, что мать! За Святую Русь я ни матери, ни отца не пожалею!-прокричал Иван- Стирала-то опять "Досей"?
- А ты денег на "Персил" давал что ли?
- Эво как...так "Досей" полиняет...
- Да пошел ты на хуй, дурак.
- Вот так, жиды хоругвь русскую продали и Русь Святую продадите- яростно воскликнул Иван- Но брешешь! Не дадим! Не дадим!
Он встал, вышл на балкон, откуда вернулся со свежевыстиранным полотнищем. Натянув его на древко, Иван укоризненно вздохнул и произнес с еще большей укоризной:
- К обеду не ждите, матушка. Пойду в лаптях по Земле Русской аккурат до Битцевского лесопарка, буду там березы целовать и соловьев слушать. Вечером вернусь.
Достав из чулана топор и балалайку, Иван заткнул их за пояс и, развернув хоругвь, вышел из квартиры.
- Проездной не забудь, дурило- крикнула в след мать.
Но Иван не услышал.
Мать выключила магнитофон и включила радио.
Передавали ремикс "Хава Нагилы" в исполнении Ди Джея Грува.


Рассказ второй

-А все потому. Егорушка, что народ наш святой! Потому и терпит он супостата, гнет спину, Богу молится усердно, чтоб снизаслал он, народу своему многострадальному, терпения и кротости. Народ наш слезой своей поля окропил, потому и тянется ввысь рожь золотыми колосьями, потому и пшеница солнышку радуется. Это ведь все нами, простыми мужиками создано! Нам ведь мало надо-то! Краюху душистую, кваса холодного да в церковь златоглавая. Я давеча, Егорушка, на Церковь Зосимы и Савватия крестился, так от усердия палец сломал! Указательный! И боль сию терплю смиренно, как подобает исконно русскому человеку! А басурмане...придет час. Наш ведь народ русоголовый оно как? Терпит, терпит, а потом чаша сия переполнится, и все! Смерть лютая приходит супостату от меча русского! Эво...дай срок, Егорушка, дай срок! Ну, поклон женушке твоей Маргарите свет Эрнестовне, будь здрав!
Иван положил трубку телефона и посмотрел в окно. За окном ветер играл первыми клейкими листочками лип и берез, солнце выглядывало из-за набежавшей тучки.
- Хороша ты, весна русская! Скоро мужики в поля выйдут ниву поднимать, чую- улыбнулся Иван в бороду- Благодать!
Иван встал с табурета, подошел к дубовому столу, на котром лежало красивое зеленое яблоко. Взял его в руки, поднес к лицу, втянул ноздрями яблочный аромат, зажмурился от удовольствия. Положил яблоко назад, но неожиданно увидал на нем ярко-желтую наклейку "Granny", брезгливо сплюнул:
-Все бы хорошо, кабы не басурмане, но ничего...ничего...сейчас я вас!
Иван вышел из комнаты на кухню:
-Матушка, где кистень?!! Кистень куда девала?!
В кухню вошла заспанная мать:
- Какой кистень, придурок? Опять басурман бить собрался?
- Собрался! Бил и буду бить! Пока не очищу от скверны Святую Русь!
- Когда ж ты их бил-то? Тебя, дибила, пиздли, это было.
- Ох, уж эти мне жиды! Погодите, и до вас дойдет! Ужо вы нам за все ответите! Кистень давай!
Мать молча пожала плечами и вышла из кухни.
Надев сафьяновые сапоги, новую косоворотку, армяк и подпоясавшись алым кушаком, Иван взял в руки хоругвь и, так и не найдя кистень, решил взять вилы. Н вил дома тоже не было. Перебрав еще несколько вариантов, Иван взял топор и вышел во двор.
Через полчаса в дверь квартиры позвонили.
Мать Ивана, выключив магнитофон, который играл Рахманинова, и пошла открывать.
Ивана внесли трое таджиков, служивших дворниками в ЖЭУ, обслуживающего их дом.
- Здравствуйте, куда положить?-спросили таджики хором.
Мать кивнула в угол прихожей. Таджики положили связанное тело и удалились, получив от матери Ивана по сто рублей.
- Долбоеб- тяжело вздохнула мать.
Иван молчал.
-Топор-то где?
Иван не ответил.
-Проебал?
Иван молча кивнул.Мать тяжело вздохнула и вышла в свою комнату, плотно прикрыв дверь.
- Ничего...это ничего...- прошептал Иван. Видимо, не переполнилась еще чаша терпения народа русского. Не время еще...
Мать в своей комнате включила радио.
Передавали ремикс "Хава Нагилы" в исполнении Ди Джея Грува.


рассказ третий

Однажды Иван шел мимо Православного кладбища. На самом деле он забрел туда случайно, отправился по утру березовый сок пить и русскую полынь нюхать, да заплутал. Сначала к автовокзалу вышел, что на Щелковской, потом в Тропарево оказался, по торговому центру походил, хотел косоворотку новую справить, но нужных размеров в наличии не было, да и денег у Ивана тоже не было. Только хоругвь. Но хоругвь Иван ни за что не продал бы. Потому как хоругвь Святой Руси, а Иван вам не жид какой-нибудь, чтобы Русь продавать.
Вобщем, оказался Иван возле Православного кладбища, заглянул через покосившуюся ограду, да и ахнул.
За оградой лепота неописуемая! Листочки лип да березок на ветру шелестят, кукушечка символично года кому-то отсчитывает, фиалки улыбаются ярким солнышкам одуванчиков.
Залюбовался Иван да и зашел на кладбище.
Идет, радуется крестам Православным, что по обе стороны от Ивана понатыканы.
Нет-нет, да и попадется гранитный памятник, а на нем лик человека под ним покоящегося. И такие добрые лики эти, такие красивые, такие русские, что душа у Ивана ликует, сердце сучит, а из глаз слезы счастья бегут.
- Вот оно, кладбище -то наше, русское! Славится им Святая Русь, как реками своими полноводными, как лесами своими могучими, как хлебами своими богатыми! У бусурман-то нет таких, у них плиты каменные безликие, не то, что у нас. разнообразие и буйство красок православных! Тут крестик серебряночкой выкрашен, там женщина с косой с гранита улыбается, там богатырь славянский истино, а там ребетеночек смотрит, мамку с папкой ждет на небесах, в раю, потому как русскому человеку завсегда рай уготовлен.
И так на душе светло, что петь хочется. А могут ли у них, у супостатов кладбища с нашими равняться? У них кладбище-то одно название, сотня могилок да кирха их жыдовская. А у нас, погляди, раздолье! Глазом не объять какое большое русское наше кладбище! И еще больше будет! Никогда не догнать жыдам наших кладбищ по размаху, как и душу нашу русскую не понять им, как и не продать им Русь нашу Святую!
Постоял еще так Иван, вздохнул полной грудью и засмеялся счастливо.
Потом подобрал с ближней могилки букет гвоздик, сунул в уши наушники радиоприемника и пошел восвояси.
Гвоздики-то, конечно, для матушки взял.
Ах, да, по радиоприемнику передавали ремикс "Хава Нагилы" в исполнении Ди Джея Грува.

Святая Русь
музыкальная пауза
http://amorales69.livejournal.com/292199.html

[Илья Рубинштейн]

Так это ж о о Витюхе-моченосце. )

[Григ]

Святая Русь. Рассказ Четвертый.

• Mar. 27th, 2011 at 5:13 PM

amorales69
http://amorales69.livejournal.com/291076.html -Рассказ Первый
http://amorales69.livejournal.com/291522.html - Рассказ Второй
http://amorales69.livejournal.com/291690.html -Рассказ Третий


Наступила весна. Иван шел по русскому лесу, где-то в районе Измайловского парка, нес хоругвь с ликом Сергия Новослободского и дышал полной грудью весенним воздухом.
-Эх, весна-то наша веснушка, есть ли еще в белом свете места такие, где весна приходила так, щедро осыпая почками белые березоньки и тоненькие осинушки? Вот и журавли потянулись из дальних краев домой, в Русь Святую.Здесь родят они журавлят, наших, православных.
Шел так Иван, размышлял и радовался посконно, тут голубям курлычущим позавидует, там собачьей свадьбе подивится.
-Так и должно быть, так и должно на Руси нашей быть. Все плодиться должно и размножаться. Букашки к букашечке, свинка к свинке, говядна к говядинке. А, была ни была! Возьму и сам женюсь!- почти прокричал Иван и зашагал домой с хоругвью наперевес.
-Матушка, где праздничное исподнее?- спросил он с порога.
-В магазине, дурак- ответила мать, подозрительно взглянув на Ивана.
-Женюсь я, матушка! Решил вот.
-На ком это?-не доверчиво спросила мать, а потом добавила радостно- Вот было бы заебись, хоть кто тебя идиота забрал бы вместе с хоругвью, валенками и прочим сермяжным говном.
-Э, жиды, жиды- укоризненно покачал головой Иван, усмехнулся в пшеничные усы, а потом переоделся в белоснежную косоворотку, новые лапти, на голову фуражку надел с красным околышем, воткнул за ухо искусственную ромашку, заткнул за пояс балалайку, новый топор, на шею гирлянду из матрешек повесил и пошел свататься.
Идет по городу и думает:
-Вот сколько вокруг девушек православных, русских, с глазами как озера, косами до пояса. Нет больше в мире таких красивых и таких православных, не то что жыдовские бабы, они, говорят вообще нигры, лицом черны, кос у них нет, а головы у них песьи и рога растут, как у козла. Тьфу, непотребство и стыд. А я сейчас вот выберу самую русскую, самую православную, чтобы коса была, да что там коса, чтоб две косы были, а может, повезет, и больше ем две.
Шел он так мимо Драгомиловского рынка и улыбался.
И вдруг на встречу идет красавица чернобровая, глаза бездонные, а кос не одна, не две, а многое множество.
Остолбенел Иван, смутился даже, а потом встрепенулся фуражку чуть на бок сдвинул, одной рукой бок подпер, подошел к девице, поклонился в пояс да и прямо к делу перешел:
-Ой ты гой еси красная девица, твой товар, мой купец, выходи за меня замуж, будем жить справно, малых детушек воспитывать.
- Эээээ- Ответила деушка- я согласна. Прописку-то сделаешь?
-Сделаю-кивнул Иван.
-Якши- улыбнулась девушка, поцокала языком, представилась Гульнарой и взяла Ивана под руку- Ну, пошли домой,любимый.
Мать домой невесту конечно не пустила, Ивана обозвала мудаком, дала на ужин Гифелте-фиш и замочила хоругвь в "Досе".
Иван было пообижался, но полюбовавшись в окно русской весной успокоился и назавтра решил идти в лес целовать березы.
По радио

передавали ремикс "Хава Нагилы" в исполнении Ди Джея Грува.

[Григ]

Эпиграф, он же предисловие
Ворона Белый [Капитан] 29.03.2011 18:56:25

ДОК - ЧМО
Чиста, без эмоций...
Патамучта к ДОКу, я ващета с уважением, как эта ни парадоксально звучит...
Но, типа, вот есь в И-нете некие образы, типажи и т.д.
И моя тема не о ДОКе, каторый в Торонто, а о типаже.
НАда отдать должное тем людям, которые стали именами нарицательными...
Дапустим, это - Ушелец, "Команда СС", Айболит, доктор Григ... и т.п.
ДОКи, каррроче, которые нас лечат.
И вот этат собирателиый образ, на мой взгляд, и есть - ЧМО.
Кто-та может привести пример другова, собирательнава образа? - Ну, типа, палажительнава. Типа, разумнае, доброе, вечное...
Или всё таки ДОК - гирой нашего времени? Типа, мы (вы) все бальные и нам ДОК нужен.
ЗЫ
ДОКу - типа, не абижайся... паскольку уже - лигенда.

ЗЗЫ
Ни вздумай с животными разговаривать!
А то "казлёночком станешь"
(цЫтата, ни помню, где слышал..)

Вот.

Комментарии:


Ворона Белый [Капитан] 29.03.2011 19:26:22

В этом свете, чиста интиресна, однажды мой друк, сказал мне, типа, "по понятим, ты не прав"...
Дак эта.. чиста в пустыню - а не прошли бы... к ДОКу эти панятия?

===============================

Основная часть

1.Отдаю должное легкости
- клевать в спину,
- предавать как "по-малому", так и "по-большому", как по-тихому, так и во всеуслышание,
- не замечать бревна в своем глазу, а заметив, стыдиться, но "не лечить глаза",
- прикрываясь крашеной в белое растительностью, искренне считать себя белым и пушистым.
2. Просто отдаю должное -
- стремлению судить самому, да несудимым быть,
- умению втираться в доверие и получать то, о чем мечталось (судить с помощью кнопки)
- организовывать гоны и "слухи", претворяясь при этом белым и пушистым,
- снова предавать и снова признавать за собой право тоже быть преданным, вплоть до стереотипных (привычных) взаимопредательств.

3. Продолжая список "нарицательных ЧМО" - не лишне было бы, к примеру, вспомнить о серии "человечеков прячущихся", да хоть под ником "Ворона Белый", и нисколько не меняющих мнения о своем цвете, даже когда в их, вороньих, виртуальных грехах обвиняют ни в чем не повинного человека (а ведь когда-то они приятельствовали - это не обо мне, понятно)

Заключение

Можно было бы продолжать, но стоит ли?...
Всё понятно. Давно.
А ведь рухнула "воронья" легенда "Литпричала" - сиречь пресловутого "белого поля". Рухнула даже раньше, чем собственность перекочевала к "компаньонке", которая, развязав этим свои шаловливые ручонки, отнюдь не прочь "погонять" по "полю" грязищу, в том числе тех самых Ворон, пусть и якобы и кажущихся самим себе белыми.
Ну вот.
Вроде язык не ломал. И за каждую фразу ответить готов, в отличие от "строителей ко... "белого поля" ("а не пошли бы к ДОКу эти понятия" (с).

Послесловие


О ДРЯНИ

Слава. Слава, Слава героям!!!
Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.

Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась тиной советская мешанина.
И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.

(Меня не поймаете на слове,
я вовсе не против мещанского сословия.
Мещанам
без различия классов и сословий
мое славословие.)

Со всех необъятных российских нив,
с первого дня советского рождения
стеклись они,
наскоро оперенья переменив,
и засели во все учреждения.

Намозолив от пятилетнего сидения зады,
крепкие, как умывальники,
живут и поныне
тише воды.
Свили уютные кабинеты и спаленки.

И вечером
та или иная мразь,
на жену.
за пианином обучающуюся, глядя,
говорит,
от самовара разморясь:
"Товарищ Надя!
К празднику прибавка -
24 тыщи.
Тариф.
Эх, заведу я себе
тихоокеанские галифища,
чтоб из штанов
выглядывать
как коралловый риф!"
А Надя:
"И мне с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чем
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!"
На стенке Маркс.
Рамочка ала.
На "Известиях" лежа, котенок греется.
А из-под потолочка
верещала
оголтелая канареица.

Маркс со стенки смотрел, смотрел...
И вдруг
разинул рот,
да как заорет:
"Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните -
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!" 1920-1921
Владимир Маяковский.