Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"

[santehlit]

Лучше получилось у Пони с Маркиным.
- Ты меня не агитируй, - перебил освобожденный секретарь комиссара, озабоченно сдвинув брови. – Говори, что от меня требуется.
И подписал заготовленную нами бумагу, по которой бюро комсомола факультета рекомендовало студсовету общежития № 2 «… в целях привлечения к общественной работе широкого круга студентов…. дальнейшего совершенствования студенческого самоуправления…. членами студсовета с правом решающего голоса считать его председателя, замполита, председателей комиссий – бытовой, культурно-массовой, спортивной и командира ОКО (комсомольского оперативного отряда). Всё!
Поня зачитал её на ближайшем заседании студсовета. Я плечами пожал – раз надо начальству…. Запротоколировали, что принято единогласно, и я объявил:
- Расширенное заседание окончено, прошу остаться студсоветчикам с правом решающего голоса.
За дверь потянулись старосты этажей, беспортфельные заседатели. Вошёл начальник ОКО Вилор Кошурников, который не был в студсовете, но мы его тут же доизбрали. Черников, как тот истребитель, остался один и влип – лицо его, до этого напряжённо улыбавшееся, совсем перестало улыбаться. Улыбка исчезла не мгновенно, а постепенно, словно сползла. Вернее, лицо само выползло из нее, как змея из старой кожи. А я уже предлагал новому составу к рассмотрению пакет документов.
1. Решение о выселении студентов из общежития принимает студсовет в теперешнем его составе по представлению быткомиссии.
2. Расписание заседаний студсовета и комиссий:
Студсовет – понедельник
Быткомиссия – вторник
Спортивная комиссия – среда
ОКО – четверг
Культурно-массовая – пятница.
Начало в 20-00
Место проведения – Красный Уголок общежития.
3. Член студсовета имеет право участвовать в заседании любой из комиссий
с правом решающего голоса.
Тут я взглянул на оппонента – ну, что, ты понял, дорогой, к чему вся затея? А что же молчишь? Лицо Черникова продемонстрировало еще одну трансмутацию - из растерянного сделалось каменно-глухим, как плита могильная. Сейчас пугать станет, подумал я и в ожиданиях не обманулся. Глаза председателя быткомиссии злобно сверкнули. Он прочистил горло, очевидно не желая, чтобы голос дрогнул.
- Действуешь по принципу – бей своих, чтоб чужие боялись? А с кем останешься?
Нет, ни черта он не понял. Да и какой он мне свой? Я скривился, давая понять, что вопрос не заслуживает ответа. Умный человек тем и отличается от тупого, что лепит не всю правду-матку в глаза, а пропускает её через фильтр в зависимости от обстоятельств.
- Так, ну что, за дело, братва. Следующее заседание в понедельник в восемь. Начнём с отчёта быткомиссии – у тебя, Саня, всё готово? – списочный состав, планы работы и прочая, прочая, прочая. Остальные послушают – вам тоже придётся ответ держать, кто привлечён, что планируется. Чем больше у вас будет народа, тем больше радости у комсомола, поручившего нам привлекать широкие массы.
Против которых, подумал о Черникове, ты будто вша на гребешке.
Так чем же стал так противен председатель быткомиссии народу и мне? Весьма вероятно, что судимость и «химия» уничтожили в нём личность советского человека, и он решил: «Раз меня лишили главного, что есть в человеке, я убью в себе всё человеческое». Он стал мизантропом и в этом черпал для жизни силы. Однако мне думалось, его цинизм и жаргон не более, чем защитная реакция изгоя на окружающую среду – ибо с женой он гулял под ручку, не бил и не орал на неё, как на нерадивых студентов.